Книга Дневник Мишки Клюшкина, страница 7 – Анна Кичайкина

Я присел на кровать и стал думать, что делать. Если признаться маме, что заболел, тогда я останусь дома, что, конечно, хорошо, но зато придёт врач. А если не признаюсь, то придётся идти учиться, но тогда удастся побегать по снегу. Я ещё не успел решить, что мне делать, как в комнату вошла мама. Увидев меня, она воскликнула:

— Ой, Мишук, ты что это такой красный?

— Не знаю, — пожал я плечами.

— У тебя, наверное, температура, — встревоженно сказала она и приложила ладонь к моему лбу.

— Ну точно, — расстроилась мама и скомандовала: — А ну в постель! Вот градусник, а я сейчас же вызову врача.

Что ж, как и было приказано, я улёгся в постель и стал ждать.

Скоро пришёл большой весёлый дядька и с порога заорал:

— Ну что, братец, наелся снегу?

— Нет, не наелся, — помотал я головой.

— Ну так иди ещё поешь, — громко засмеялся врач. — Так, глядишь, всю зиму и проваляешься в постели.

Мама от такого напора даже растерялась, стоит, помалкивает.

— А ну-ка вылазь из-под одеяла, — приказал он, подходя ко мне и потирая руки.

— У него температура, — вступилась за меня мама.

— Не мешайте, мамаша, — обернулся к ней врач. — И так уже всё испортили. Нежите, лелеете, а потом, чуть ножки промочил, воспаление лёгких. Надо с Суворова пример брать. Знаешь такого? — спросил он у меня.

— Знаю.

— Вот он на досках спал, зимой без шинели ходил и снегом по утрам растирался.

— Так то Суворов, — протянул я.

— А ты чем хуже? Он ведь тоже не сразу знаменитым Суворовым стал. Сначала был слабосильным, болезненным мальчуганом, но потом это ему надоело, и он поставил себе цель иметь железное здоровье и добился своего! Крепким человеком и прославленным полководцем стал.

Мама спросила:

— Это что, вы хотите, чтобы мой сын голым на улицу выскакивал и по сугробам прыгал? Так вас понимать?

— Вот именно! — обрадованно воскликнул врач. — Закаляться, закаляться и ещё раз закаляться. Чтобы не было этих мокрых носов и старческих кашлей.

— Нет, я противница таких крайних мер, — категорическим тоном возразила мама. — Несколько раз я встречала в научной литературе пример того, к каким плачевным результатам приводит необдуманное закаливание.

— Вот именно — необдуманное, — врач поднял вверх палец и, посмотрев на маму, добавил: — А вам бы как раз и подать пример сыну.

— Да ни за что на свете! — воскликнула мама. — Я ужасно боюсь холодной воды.

— Мой вам совет: привыкайте к ней сами и приучайте сына. Холодная вода — великий лекарь. Но помните: важным условием закалки является постепенность. А мне пора к другому больному. К сожалению, люди не хотят жить в единении с природой. Надеются, что лекарства сделают их здоровыми.

Мама проводила доктора до дверей и, спохватившись, спросила:

— Так что, вы никакого рецепта нам не выписали?

Врач уставился на неё и после многозначительной паузы спросил:

— Я для чего битых полчаса долдонил вам об одном и том же?

Мама растерянно молчала.

— Постельный режим и много жидкости. Болезнь закончится естественным путём, — буркнул он и вышел.

— Мам, каким-таким естественным путём закончится моя болезнь? — порядком струхнув, крикнул я маме, едва заслышав щелчок закрывшегося замка.

— Выздоровлением, надеюсь, — ответила она, возвращаясь в комнату, и после короткого раздумья добавила: — Какой странный врач. Надо позвонить в поликлинику и выяснить, действительно ли он тот, за кого себя выдаёт.

А мне, по правде говоря, врач понравился. И советы его мне тоже понравились. Я тут же, недолго думая, сбросил на пол подушку, одеяло и простыню.

У мамы испуганно округлились глаза:

— Ты что?

— Всё, теперь буду спать на полу, — прокряхтел я, пытаясь выволочь на пол матрац, — и водой холодной обливаться.

— Ты спятил? — спросила мама. — Кто же начинает закаливаться зимой? Это делают летом.

— Ну не могу же я ждать целых полгода, — сварливо ответил я и улёгся на полу.

Мама, глядя на меня, покачала головой:

— Придётся вызвать другого врача.

— Зачем? — подскочил я.

— Потому что температура повлияла тебе на голову.

— Эх, мама, — сказал я с огорчением, — хорошо бы раньше повлияла. Я бы уже наполовину Суворовым стал.

— Но ты Клюшкин! — в отчаянии воскликнула мама.

— К сожалению, — мрачно признав её правоту, скрючился я на полу.

В прихожей прозвенел звонок. Оказалось, это примчался Лёшка.

— Здорово! — румяный, в облаке морозной свежести, ворвался он ко мне в комнату. — Ты чего сегодня в школу не пришёл? Заболел, что ли?

— Ага.

— Ну ты нашёл время! Горка такая здоровская, а он на кроваточке полёживает, как какой-нибудь дохлый старикашка.

— Сам ты старикашка, — обиделся я. — Если хочешь знать, я с сегодняшнего дня закаливаться начну и на полу спать.

— То-то я смотрю, ты на полу валяешься, — вытаращил глаза Мишка. — А зачем это?

— Как Суворов, — коротко и важно ответил я.

— Ух ты! — восхитился он. — Слушай, Мишка, так ведь и я хочу, как Суворов.

— Кто тебе не даёт? Придёшь домой и бухайся на пол.

— Да, хорошо тебе говорить, а мне мама не разрешит.

— Спи у меня, — великодушно предложил я.

— А твои не заругают? — опасливо повёл он глазами в сторону кухни, где мама готовила обед.

— Не беспокойся, мои родители люди образованные, войдут в твоё положение.

— Правда? — обрадовался Лёшка. — Классно! Можно, я прямо сегодня у тебя спать начну? Я сейчас домой позвоню.

Он набрал номер телефона и спросил:

— Бабуль, ты?

Видно, Лёшкина бабушка подтвердила, что она слушает.

— Ты это, бабуль, — быстро заговорил Лёшка, — скажи папе с мамой, что я сегодня домой не приду ночевать. Почему? Мы с Мишкой будем на полу спать. Как Суворов.

Он широко улыбнулся, посмотрев на меня.

— А? Да нет, не у Суворова, а у Клюшкина. Мишку знаешь? Ну вот, у него.

Лёшка мученически закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что бабушкины расспросы действуют ему на нервы.

— Как это где будет спать Суворов? Теперь уж нигде. Почему? Так помер же он. Когда? Да почём я, бабуль, знаю? Меня на похороны не приглашали… Ну не учился он в нашем классе, бабуль… Это вообще дяденька, понимаешь? Военный… Да ничего ему от нас не надо. Говорю тебе, он помер давно… Клюшкин? Клюшкин жив. Вот сидит передо мной и улыбается. Привет тебе передаёт… Да почему от Суворова-то? От себя. Я же объясняю тебе, что Суворов помер давно… Отчего? Ну откуда мне знать? Я же, бабуль, не вундеркинд… Почему спать на полу? Так надо, бабуль, так надо, — Лёшка подмигнул мне. — Да не заставил он нас! Помер он давно… и мы помрём? С чего это? Да не плачь ты, толком скажи… Нет, не надо к нам на выручку ехать. Сиди дома, я скоро вернусь. Вот ведь придётся домой идти, пожаловался он мне, кладя телефонную трубку. — Прямо детский сад какой-то. Да поспешить надо, а то, боюсь, как бы бабуля не набедокурила. И смех, и грех с ней. А ночевать я к тебе завтра приду.