Книга Айсберг в джакузи, страница 51 – Татьяна Луганцева

Смех был истеричный. Она не могла остановиться, ее трясло, а из глаз текли слезы.

— Аня, прекрати! Ну ты что? Чего смешного? — пытался привести ее в чувство Эрвин.

Но сделать она ничего не могла. Доведя себя до спазмов в животе, она наконец-то смогла выдавить из себя:

— Представляешь, и этого человека я обвиняла в расчетливом убийстве? Не может снять медвежью шкуру и голову! Ага, прямо в таком виде и к Симону, тот будет доволен, особенно когда поймет, что под маской скрывается человек из России. Умора! Я не могу! Скоморох да и только!

Мужчины, конечно, оценили чувство юмора Ани, да и причина, ввергшая ее в столь безудержное веселье, заслуживала того, чтобы они все вместе рассмеялись, чем разрядили обстановку.

— Все! Не могу больше ржать! Щеки болят! — выдохнула Аня.

— А мне стало совсем душно, и тело чешется все сильнее, — подал жалобный голос Марат.

— Эрвин, а может, нам его вдвоем почесать? — снова засмеялась Анна, держась за живот.

— А теперь выходим по одному! — рявкнул голос снаружи, и Аня сразу же подавилась смехом.

Воцарилась мрачная тишина.

— Ну! — повторил грубый голос, и звук передергивания затвора сообщил, что он шутить не намерен.

Аня с удивлением и обреченностью посмотрела на мужчин и полезла к выходу.

— Подожди! Я первый! — попытался остановить ее Эрвин, но она успела выскользнуть наружу.

«Что характерно, смех не всегда продлевает жизнь», — подумала она, рассматривая мужчину, стоящего напротив нее в пятнадцати шагах от их укрытия с ружьем наперевес.

Это был человек огромного роста и внушительного веса. Лицо у него было вытянутое, со скошенным подбородком и толстыми мясистыми губами. Устрашало то, что одет он был в камуфляжную форму, его лошадиное лицо тоже было раскрашено под камуфляж, а глаза горели ненасытным, злым огнем.

Создавалось впечатление, что он вообразил себя эдаким Рембо, только среди альпийских гор. Аню же сразу насторожил безумный взгляд Чарльза.

«Он точно псих!» — сразу же решила она, слыша позади себя хруст веток и краем глаза наблюдая, как вылезают наружу Эрвин и «медведь».

— Все голубчики в сборе! — обрадовался маньяк, приветственно дернув стволом ружья. — Не шевелитесь и не приближайтесь ко мне ни на шаг. Я служил в специальных войсках, и вам не удастся обвести меня вокруг пальца.

— Да что тебе от нас надо? — возмутился Марат.

— Молчи, животное! Надо было тебя сразу пристрелить, а не тратить столько клея. Быстро по одному вперед и не оглядываться!

— Чего ради мы должны тебя слушаться? Какая разница, пристрелишь ты нас здесь или отведешь куда-то? — подал голос Эрвин.

— Хочешь испытать судьбу, Ламар? Хозяин жизни! Любимец женщин! Но передо мной ты — никто! Поборись за свою жизнь, богатей! Вдруг я смягчусь и подарю тебе ее за определенную плату? Быстро вперед! — прикрикнул Чарльз.

— Отпусти девушку, она иностранка, выкуп за нее внести некому, и вообще, она здесь ни при чем, — попросил Эрвин.

— Чтобы она сообщила куда следует? Ну уж нет! Мне еще не заплатили, так что пусть шагает вместе с вами. А выкуп за нее внесешь сам, или, думаешь, я идиот и ничего не вижу?

Аня, Эрвин и «медведь» двинулись туда, куда их гнал Чарльз.

— Ведет в свою хибару, — прошептал Марат.

— Заткнись! Уроды! Я всю жизнь жил справедливо и от других требую того же. Проиграл в карты — плати. И нечего из себя клоуна корчить!

— Но ты не говорил, что мы играем на миллион! — рявкнул Марат.

— Заткнись! Прочисти уши! Виноват — плати и не пей столько, что ничего не помнишь!

— Да мы вместе пили!

— Заткнись! Любой порок должен быть наказан!

— Тоже мне — Робин Гуд! — фыркнула Аня, которая потеряла страх от переизбытка отрицательных эпизодов в ее жизни в последнее время.

— Шалава! Жулики! Хороши друзья! Вместо того чтобы внести за этого дегенерата деньги, шатаются по лесу в полной праздности! За идиота меня держите? Ничего не выйдет! Сами себя и наказали! Не только вам, богатеньким, мешочкам с деньгами, пить свое вино со своих виноградников. Я всю жизнь работаю на земле, в этом чертовом лесу, и тоже заслуживаю стать собственником своего участка. И вы, трусы, мне это обеспечите!

— Он свихнулся на почве пьянки, — решила Анна. — Что он пил в последний раз?

— Вы будете смеяться, но мы с ним нагружались вином… Ламаров, — тяжело вздохнул «медведь».

— На чем вы его делаете? — спросила у широкой, потной спины Эрвина Анна. — «Виноград — сок земли, вобравший в себя энергию солнца!» — передразнила она его. — Чем травите паразитов?

— Купоросом, — ответил Эрвин.

— Вот и перестарались! Винные деревни у них и праздники молодого вина полгода, а оставшиеся полгода — старого вина! Допились! Вон как у человека голову снесло!

— Долго будете бубнить? Или прострелить вам что-нибудь, чтобы заткнулись? — подал голос лесник.

— Интересно, а нас в чьи шкуры он нарядит? — тихо проговорил Эрвин.

Поднявшись вверх по горе, они оказались в лесу перед небольшим невзрачным домиком с окнами в одну сторону и небольшой открытой террасой. Этот дом отличался от всех остальных сельских домов, что видела здесь Аня, тем, что не был украшен цветами. Это выглядело по крайней мере странно, а то и мрачновато.

— Вот и мое гнездышко, птички! И никто отсюда не вылетит без моего разрешения.

Действовал Чарльз профессионально, несмотря на свою одержимость. Он не дал ни малейшего шанса никому из пленников приблизиться к нему и вступить в бой. Зато сделал пару выстрелов, чтобы люди прочувствовали, что он не шутит. Поэтому, когда Чарльз приказал поднять крышку люка от подвала, вырытого в земле, и быстренько спрыгнуть туда без помощи лестницы, все ему повиновались. Мало того, не пришлось даже повторять. Когда за ними закрылась крышка, на мгновение показалось, что они в полной темноте, но потом стало понятно, что в прохладный подвал проникает рассеянный свет.

— Укрепил, гад, крышку, — буркнул Марат, сразу проверив люк, через который выбрался отсюда в первый раз.

Аня же склонилась над неудачно приземлившимся раненым Эрвином, на мгновение даже потерявшим сознание.

— Как он? — поинтересовался Марат.

— Дышит, может, ему еще и повезет, сразу отмучается, — пессимистично ответила Анна.

— Со мной все в порядке, — подал голос Эрвин, — но чувствую себя кроликом в клетке, никчемным и неспособным защитить свою девушку.

— И животное, то есть меня, — добавил Марат, стараясь разрядить обстановку.