
Онлайн книга «13 сектор. Следствие против знатоков»
Сама Барвиха тоже вызывала двойственное впечатление. Там жила часть моих приятелей — новых русских и тех, кто наследовал дачи с советских времен. По семейному преданию, там же находилась государственная дача моего дедушки, но он ее отдал, когда решил вступить в дачный кооператив. Досталась бы она сейчас нам, и можно было бы совсем не думать о том, что меня уволили. * * * Владимир Николаевич тем временем смотрел по сторонам. — Молод ты, Саша, молод. Не знаешь, а вот здесь, в Ильинском, был «Овражек чудес», а там такие скульптуры… — Что значит «молод»? Бывал я в «Овражке чудес». В советские времена с импортными продуктами в магазинах было не то чтобы очень. Точнее, совсем никак. Но к Олимпиаде в столицу стали завозить финский сыр «Виола». Финляндия среди капиталистических стран занимала особое место, и продукты оттуда зачастую попадали в московские магазины, а иногда из-за непостижимости советской торговли — и в сельпо, где превращались в камень, потому что дорого стоили. Кто-то из обитателей привилегированной Рублевки, точно обладатель безупречного вкуса и свободного времени, догадался превратить лощинку под Ильинским в парк — детскую мечту. Со всего леса собрал причудливой формы коряги, взял баночки из-под «Виолы», фломастером нарисовал глаза. Честно скажу, получилось несколько дико, но для не избалованных дешевой психоделикой советских детей это стало реальным волшебством. — Где он теперь, тот «Овражек»? Не знаю. Часто ищу следы и не нахожу. — А вы тут часто бываете? — Живу здесь. Я посмотрел на Владимира Николаевича. Зарплата директора по безопасности, как мне представлялось, Рублевки не предполагала. Похоже, Стукалин легко считал удивление, мелькнувшее в моем взгляде, — свою должность он явно занимает по праву — и сказал: — Ты в мою шкурку не влезай, расследования не веди. Не моя дача, от бати осталась. — О, вы старожил местный? — Еще бы! У меня такой батя был, таких зубров охранял… — То есть у вас потомственное? — Почти. Батя мой, гад такой, мне компрометирующие обстоятельства оставил. Меня только в милицию взяли, слава богу, приятели были. — Понятно. Компрометирующие обстоятельства в брежневскую эпоху — значит, отсидка. — Отсидка, — кивнул Стукалин. — Говорю же, врагов народа сторожил. «И приятели есть, — анализировал я, — значит МГБ. Да, вполне возможно, и моего деда охранял». Я понял, что после этого пропасть между мной и Владимиром Николаевичем увеличилась. Дед мой, к счастью, сидел недолго. Нарушил трамвайное правило «Не высовываться» и в пятьдесят втором году принял предложение стать членом коллегии одного из министерств. Пробыл, наверное, полгода. И, естественно, сел. Впрочем, выпустили его в пятьдесят третьем, не успев даже вынести обвинительное заключение, а, тем более, приговор. Следующие полтора года он трудился рабочим, ходил на стройку в тех же штанах с лампасами, в которых был арестован. Строил, кстати, первый телевизионный центр на Шаболовке. Затем его бывший командующий стал министром, и фронтовая дружба вдруг дала деду пост вполне приличный, достаточный, чтобы пожить на маленькой дачке под Барвихой, а в шестидесятые, с пробуждением в обществе собственнических инстинктов, получить честные шесть соток в окружении песка и сосен совсем в другом месте. Машина свернула направо, и мы оказались на просторном дворе Barvikha luxury village. Двор был, как всегда, пуст. Две или три серые машины охранников олигархов, отдельная площадка за стеклом, «Бугатти», «Мазерати» и, пожалуй, все. — Пойдем, — уверенно сказал Стукалин. Мы поднялись на второй этаж комплекса и вошли в дверь офиса с логотипом нашей компании. Увидев нас, Дашенька отложила книгу «Финансовое право». Впрочем, я знал, что это только обложка, антибук, а внутри всегда был любовный роман. Она девушка умнейшая и мудрейшая, но финансы и экономика — вообще не ее тема. Как это часто бывает, родители засунули в вуз, и, помучившись годик-другой, девушка убегает в Москву. — Здравствуйте, Александр Михайлович, Владимир Николаевич! Психолог из нее вышел бы замечательный. Дашенька делала вид, что между нами ничего не было и что она ничего не знает о моей скандальной отставке и липовом заявлении об изнасиловании, жертвой которого она фигурировала. — Что вас сюда привело? Продажи проверять? Так у нас их нет, за последний месяц оформили ОСАГО только охраннику нашего комплекса. Я же вам уже докладывала. — Да, спасибо, знаю. Вопрос в другом. Ты у Александра Михайловича машину страховала? — спросил Стукалин. — Конечно. Неделю-другую назад. Вот запись в реестре. Сейчас найду. — Простите, Даша, какую вы машину страховали? — удивленно переспросил я. — И осматривала, и страховала. Подождите секунду, сейчас фотографии покажу. Ой, опять компьютер барахлит! Удлинитель плохо в розетку втыкается… Начав разыгрывать известную мне разводку с удлинителем, Даша перегнулась через кресло и потянулась к вилке сетевого фильтра. Разрез на ее строгой юбке открылся, и нашим со Стукалиным взорам предстали ее длинные стройные ножки — до плоской резинки явно очень дорогих чулок, имитирующих тот нежный загар, который можно получить только на тех дальних курортах, где оценка пять звезд — оскорбление, а слова «все включено» — отсутствуют в словаре, — похоже, это чулки немецкой фирмы Kunert. Пару раз в жизни я с ними сталкивался, покупал своим девушкам. Простая офисная сотрудница — и такие деньги. Мелькнувший краешек белья говорил о том, что оно как минимум из «Дикой орхидеи». Владимир Николаевич побагровел. — Я у тебя, Даша, наверное, лично все спрошу. — Нет уж, при мне, — встрял я. — Александр Михайлович, если хочешь еще что-то добавить, можешь фотографии посмотреть. А потом иди отсюда, я сам задам все вопросы. — А возвращаться я как буду? — А как хочешь. Я тебя отсюда увозить не обязан. Так, Стукалин понял, что обнаружил в компании девушку, которую он пропустил. Дашенька улыбнулась. Видимо, внимание директоров ей льстило. Впрочем, я знал, что она себя не забудет. — Вот фотографии. На экране появился десяток фотографий машины, как две капли воды похожей на мою. — А где номера? — развел руками я. — А не получились у меня номера, Александр Михайлович. — Даша, вы хотите, чтобы я в это поверил? — А это не ваша забота, верить или нет. Вот фото. — Саш, смотри и уматывай, — зло просипел Стукалин. Продолжить личный допрос ему явно не терпелось. Да, машина сильно походила на мою, но я прекрасно помнил, что никогда не посещал офис в Барвихе на новом автомобиле. — А это что за наклейка? — показал я. — В правом верхнем углу задней двери. У меня такой не было. |