Онлайн книга «47»
|
– Вы из какой квартиры? – в надежде ошибиться в своих догадках, бросил я. – Неужели не узнали? – Она рассмеялась безобидным старушечьим хохотком. – Я живу прямо над вами. Откройте, пожалуйста. Я еще дальше отпрянул от двери и прижался к стене. – Вы… Вы не можете быть из сорок седьмой! – Ну как же, я там давно живу. Задолго до того, как вы переехали сюда со своей супругой. Кстати, недавно общалась с ней. Такая милая девочка! Надо же, почему вы раньше не познакомили нас? – Вы не могли с ней познакомиться!!! – Пот градом стекал по моему лицу. – Ну почему же? Как видите, познакомились. Несчастная девочка, как она скучает по вас… Мы с ней о вас только и говорим. Ну, знаете, женщины любят посплетничать! – Она снова засмеялась. В который раз я зажмурил глаза и через боль энергично потряс головой. «Я не должен все это слушать. Это такой же бред, как и плывущие стены». – Вовсе не бред, я ваша соседка! – Она словно подслушала мои мысли. – Кстати, как вам пирожки? В голове промелькнули тушки кошек, развешанных на бельевой веревке над ванной. – Я видел вас в воскресенье!!! Вы не можете быть сейчас здесь!!! – закричал я. – Ой, мне так неловко… Я была совсем не в форме. У меня был непростой день тогда. Но сейчас все в порядке, я словно порхаю! – Она зашаркала по площадке в ритме вальса, напевая «раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…» – Хватит!!! – Я заорал и стукнул кулаком по двери. – Хватит сводить меня с ума!!! Что вы от меня хотите?! Старуха смеялась и продолжала танцевать за дверью: – Раз-два-три, раз-два-три… Обожаю вальс! А вы любите? Раз-два-три… – Чего вы все хотите от меня?! – Я сбавил тон и прижался лбом к двери. – Ой… – Она остановилась. – Надо же, даже нет одышки! Прекрасный вальс!.. Так как вам пирожки? – Господи, что творится? Что творится? – Мои слова больше были похожи на стон. – Что происходит? – А разве что-то происходит? Разве что-то плохое? – улыбаясь, воскликнула она. «Господи, что со мной?» – Мысли сталкивались друг с дружкой, бегая в истерике по лабиринтам уставшего мозга. – Вы думаете, ОН знает, что с вами происходит? – Она залилась смехом. – Не стоит так льстить себе, молодой человек. ОН и понятия не имеет о вашем существовании. ОН есть любовь, только и всего! Ваша любовь и есть ваш Бог! Вот я, например, люблю вальс! – И снова зашаркала тапочками по кафельному полу. – Раз-два-три, раз-два-три… Так что открывайте дверь и включайте музыку! Давайте танцевать! Раз-два-три, раз-два-три… Сегодня праздник! Вы знаете об этом? Я стоял, опершись о дверь кулаками. Она продолжала: – Сегодня ночь начала встреч! Надеюсь, вы подготовились к этому, юноша! Я истерично рассмеялся: – И вот наконец-то мы встретились! – Не мы, а вы! Я лишь танцую вальс! Ваша суженая будет с минуты на минуту, а вы не впускаете гостей… Ай-яй-яй, неужели вам кто-то испортил настроение? – Она остановилась и прильнула к двери – ее голос стал слышен отчетливее. – Это он вам испортил его? – Кто «он»? – Выдавил я из себя. – Ай-ай-ай, плохой мальчик! Пожалуйста, не обижайтесь на него, ему лишь бы поиграться! Он так это любит! – Кто «он»? – повторил я. – Курносик. Он все-таки играл с вами… Ну, надо же, стоит мне отлучиться из дома на несколько дней, как этот дрянной мальчишка ссорится с соседями! Я снова засмеялся в голос, бормоча под нос: – «Отлучиться на несколько дней», какая интересная версия… – Меня не было меньше недели, но теперь я дома. – Она с облегчением выдохнула. – Теперь я буду приходить к вам в гости, приносить пирожки! Могу научить вас вальсу! Вы от меня так просто не отделаетесь. – И снова смех, не агрессивный, не злорадный. Она искренне радовалась своему присутствию здесь и, очевидно, совершенно не осознавала, что уже мертва. – Нет, спасибо, не нужно вальса и пирожков. Оставьте меня в покое, пожалуйста, – спокойно, почти хладнокровно произнес я. – Бедный мальчик… Он и вас напугал? Вот же беспокойный, ай-ай-ай… Не стоит его бояться, он милый. С ним просто нужно играть. – Она слегка толкнула дверь. – Ну, так что? Открывайте гостям! Сколько можно на пороге говорить? В проеме не было собаки, и я, оглядевшись, медленно побрел в комнату, оставив соседку наедине с самой собой. Заглянул в гостиную – никого. Лишь почувствовал, что здесь очень прохладно. Я плотнее запахнул халат и перешел в зал. Первое, что бросилось в глаза, – это тюль, который развевался на ветру. Я оскалился, но глаза испуганно ощупывали темные, плавающие стены. Оглядываясь, чтобы не пропустить появление собаки, я подошел к окну и закрыл почему-то открывшуюся форточку. Подоконник был мокрым от дождя, на полу лежали несколько листьев и мелких веток. В дверь снова позвонили, и на фоне относительной тишины каждый перелив дверного звонка казался шприцем, безжалостно вливающим в мои вены большую дозу адреналина. – Я не открою!!! – крикнул я. – Хватит звонить!!! Старушка за дверью засмеялась: – Если мы нашли дорогу домой, неужели мы не найдем возможности зайти к вам для ночных встреч? Вы такой смешной и упрямый молодой человек! Ох, мужчины… Ищешь пути к вам, а вы лишь сопротивляетесь, ай-ай-ай… – Уходите, прошу вас!!! – Я все еще пытался не поддаваться истерике. – Надо же, как холодно у вас в квартире, молодой человек. – Открылась форточка, – тихо пробубнил я, пытаясь успокоиться. – Просто открылась форточка. – Вот гаденыш, нашел-таки путь! Вот сорванец! – Какой путь? Кто нашел?! – Курносик уже у вас, он не впервые через окно приходит! Не вы первый, не вы последний, – ухмыльнулась старуха. – Теперь он сам не уйдет. Откройте дверь, со мной он будет спокоен, а иначе начнет играть с вами. Не думаю, что вы к этому готовы! – Никого здесь нет! Никакого Курносика! – Вы ошибаетесь. Я посмотрел по сторонам: – Никакого Курносика! Прекратите! Старуха замолчала, а я остановился посреди темного зала, расслышав сквозь шум дождя за окном знакомые всхлипы прямо у себя за спиной. Мельчайшие волоски встали дыбом на моих руках. Я застыл на месте. Это был Курносик, здесь, в моей квартире. Как и в первый раз, он был ко мне спиной, только теперь в углу рядом с телевизором, и плакал, неуверенно стоя на своих тощих ножках с торчащими суставами. Он напоминал уродливую куклу, которую подергивал за ниточки невидимый кукловод. Я сделал шаг назад и задел ногой журнальный столик. Курносик сразу прекратил хныкать и затих. А я продолжал пятиться, понимая, что скоро начнется игра. В подъезде снова раздался хохот соседки, но на сей раз с явственными нотками издевки и маниакального ликования. Она смеялась во весь голос, от всей отсутствующей в ее мертвом теле души. Напускное добродушие испарилось, обнажив злорадство живого трупа, который остервенело дергал ручку двери и назойливо звонил. Я больше не мог контролировать себя и, издав неестественный, глухой вопль, больше похожий на рвотный позыв, метнулся назад. Споткнувшись о журнальный столик, я упал, ударился головой о подлокотник дивана, вскочил и, задыхаясь от ужаса, вбежал в спальню, захлопнув за собой дверь. Не раздумывая, я вцепился в двухстворчатый шифоньер и потащил его на себя сантиметр за сантиметром, закрывая им дверь. Дотащив его до середины, забежал с другой стороны и рывком полностью перекрыл им проход. Обессиленный, я рухнул на пол, и слезы вновь хлынули из глаз. Я закричал что есть мочи, не думая о том, что меня слышит весь дом и что на самом деле было бы неплохо, если бы меня все-таки услышали. Крик сам рвался из груди. Я вдруг перестал узнавать самого себя. Утопая в слезах, я почувствовал, что свободен, что дошел до черты и дальше нет смысла держаться. Я понял, что прикоснулся к миру, где все не так, где нет правил и где все, что я знал, не имеет значения. Где ужас наступает не от последствий, а от предвкушения. Я вдруг осознал, что мир – это зеркало, в котором мы видим только себя и то, что позади нас. И небо, и города, и люди вокруг – это всего лишь отражение, гигантское, но хрупкое зеркало, в котором детально можно разглядеть свое существование, все, чего ты достиг и заслужил, все, что отражается в нем. И люди, которые нам встречаются, беды, которые происходят с нами, – это не что иное, как отражение личного мира. Это доказательство того, что все твое будущее – всего лишь твое настоящее, выросшее из твоего прошлого. Оглянись по сторонам! Сейчас ты смотришь в зеркало, ибо твой мир – это ты сам и то, что произошло с тобой. |