Книга Голубой Маврикий, страница 10 – Жорж Кулецкий

Болельщики шли могучим потоком на Малую арену Лужников на хоккей. Успешный столичный клуб «Динамо» принимал казанский «Ак Барс». Игра обещала быть увлекательной.

Майор Каталкин обзавелся приглашением в ВИП, где должен был сидеть и банкир, Геннадий Алексеевич Пыльнев. Разумеется, у них оказались соседние места.

– Добрый вечер, Геннадий Алексеевич, – приветствовал Николай банкира.

– Добрый, – машинально ответил Геннадий, укладывая нижнюю часть своего тела в бордовое плюшевое кресло. Потом он повернулся к Каталкину, пытаясь вспомнить, видел ли он этого курносого человека с открытым располагающим лицом и старомодной прической «волной». – Извините, что-то я вас не припоминаю по имени-отчеству.

– Так это неудивительно. Мы с вами до этой минуты и не были знакомы, – улыбка на лице собеседника была, можно сказать, дружеской. – Майор Николай Каталкин, спецотдел МВД.

– Вот те на… А я думал, на хоккей пришел…

– На хоккей, на хоккей, – поспешил Николай. – Просто мои друзья у вас недавно были и попросили, если встречусь с вами, замолвить за них словечко. Вот я и решил, так сказать, в неофициальной обстановке.

На душе у банкира стало чуть легче, и, хотя больших грехов в последнее время за собой и за банком он не припоминал, тем не менее всегда что-то может найтись.

– Пыльнев, – представился банкир и добавил: – Геннадий. Это вы, впрочем, и без меня знаете.

Динамовцы забили быстрый гол, и игра пошла в среднем темпе, без острых моментов у ворот. Как говорят порой сами хоккеисты – начали тачку катать.

– Так в чем суть вопроса? – поинтересовался банкир.

– Тут мои друзья приходили к вам с просьбой о кредите, намерены они на Маврикий съездить за какой-то маркой…

– Сумма там довольно большая, такие дела кредитный комитет решает.

– Конечно, – согласился Каталкин. – Но вы, к примеру, в июле 1998 года решения принимали единолично, за счет чего тогда и выиграли. Да и на переговорах в Англии решения принимали самостоятельно, английский язык у вас свободный, так что без переводчика обходились. Да и хинди вы, наверное, не забыли.

– Что, тоже в нашем колледже учились? – поинтересовался банкир, употребив название ИСАА, которое было принято между своими, студентами этого некогда элитного института.

– Нет, служил в «котиках». А потом списали на берег, и попал в МВД.

– Слава Богу, компетентных людей стали брать в милицию, – с некоторым одобрением констатировал Геннадий.

В перерыве болельщики из ВИПа прошли в заднюю комнату к фуршетному столу. Там стояли рюмки с водкой, в широких стаканах было виски, в небольшом серебряном, а может быть, просто мельхиоровом ведерке лежали кубики льда. На больших тарелках были выложены бутербродики на «спичках». Желающие могли у официанта, стоявшего наготове, попросить вина.

– Ну, за удачу ваших друзей, – Пыльнев, взяв щипцами кубик льда и как-то нежно, без брызг опустив его в виски, поднял стакан, дав понять, что к теме кредита возвращаться не стоит.

– Спасибо, – коротко ответил Каталкин, взяв в руку рюмку водки. – За приятное знакомство.

Новые знакомцы чокнулись, как бы скрепляя по русской традиции достигнутые договоренности.

И действительно, зачем владельцу банка согласовывать любой чих с кредитным комитетом? Ну, пусть не чих, а нечто громче, но все-таки…

«Губернатор Гомм был весьма любезен и предложил офицерам и экипажу провести несколько дней на берегу, пока на борт погрузят запасы свежей воды и провизии, осмотреть достопримечательности.

На второй день стоянки корвета, как и было договорено с командиром, я отправился в сопровождении помощника губернатора и юной Элизабет осматривать северную часть острова. Рассчитывали мы на двухдневную экспедицию и соответственно взяли с собой припасов на три дня. А когда вернулись к полудню третьего дня, оказалось, что корвет срочно снялся с якоря и ушел в океан. Объяснение было простым – на корабле обнаружился тяжелобольной матрос – то ли чумой, то ли холерой, а может быть, и желтой лихорадкой, а потому поместили его в лазарет и, чтобы не заразить островитян, ушли в океан. Как преставится матросик, так – по морским правилам – тело в саван и в морскую пучину. Для меня оставили у губернатора деньги и письмо, мол, при случае, на каком-нибудь попутном французском или английском судне, возвращайся в Европу, ждать тебя не могли.

Конечно, никакого больного матросика не было, да и оставленный запас денег оказался весьма внушительным. Губернатор вошел в положение молодого человека и рекомендовал ему поселиться пока у английского фермера. Он понимал, что симпатичного офицера, владеющего английским и французским языками, стоит подержать на карантине неделю-другую».

Уже на следующий после хоккея день Игнат и Василий появились в кабинете банкира. Сторонам было ясно, о чем идет речь, и к делу приступили без предисловий.

– Поручительство у вас хорошее. Этого достаточно… А залог?

В этот момент очаровательная девушка – банк «стоял крепко», входил в первую двадцатку, а потому и секретариат был на уровне – вошла в кабинет с подносом с чаем и кофе, а заодно и с двумя вазочками – одна с печеньем, вторая с изюмом, орешками и цукатами. Василий посмотрел на нее с интересом, вспоминая Ирочку и мысленно сравнивая сотрудниц секретариата, а Игнат, наученный жизнью, лишь скользнул взглядом по «брунетке»: появление таких девушек в некоторых фирмах стало специальным отвлекающим маневром.

– Что? – переспросил, не поняв, Игнат, сидевший уже ближе к Геннадию.

– Обычная практика. Кредитный комитет я беру на себя. В залог что остается? – поинтересовался банкир.

– Квартира, – быстро сориентировался Василий. – Две. Моя двушка на Пресне и его на Таганке.

При этих словах Василий кивнул на растерявшегося от этих слов друга. Игнат промолчал, вернее не смог ничего сказать, а Василий поставил точку в переговорах.

– Да! Две квартиры. Идет?!

Банкир что-то промычал и кивнул в знак согласия. А затем добавил:

– За пару дней собирайте бумаги, девки подскажут, какие нужны, в понедельник оформим кредит на триста тысяч. Больше не могу.

Вскоре друзья получили семь чеков на разные суммы, но в целом, после простого арифметического сложения, которое виртуозно провел Филипп, не прибегая к карандашу и бумаге, получилось триста тысяч. Здесь же, в банке, три чека по десять тысяч «зеленых» поменяли на рубли, еще заказали себе «золотые» кредитные карты. После этого троица отправилась в парикмахерскую на углу, именуемую «Салон красоты». Говорят, что лысым удача сопутствует, а потому и решили постричься «под ноль». И шикарным шевелюрам было суждено пасть на пол мужского зала, где над ними потрудились две пожилых парикмахерши.

Первая была, конечно, несколько разочарована, что стрижка такая простая, а потому и не денежная. Но, увидев, что в соседнем кресле клиент также прощается с чубом, только вздохнула: высокие чувства, настоящее товарищество. Это впечатление подтвердил и третий, у которого были роскошные светлые волосы, также заказавший себе «под ноль», но еще и попросивший побрить череп так, чтобы он сверкал, как бильярдный шар.