Онлайн книга «Мечты сбываются»
Ханна буквально заразила этой идеей юную Одетту, которая в конце концов присоединилась к ней. Однако она поймала себя на том, что ее не так уж сильно волнует, во что она облачится. Будь каждый мужчина в Оксфорде подобен Адонису, ей все равно. Они ничего для нее не значат. Их лица для нее — пустое место, раз среди них нет человека, которого она действительно хочет видеть. Вскоре они с Ханной отправились в Борн в коляске, запряженной Сноуболом. В ней обычно разъезжал викарий, когда вспоминал о своих обязанностях в приходе. Они долго добирались до рыночной площади. Там фермерские жены продавали деревенскую провизию. Многие улыбались, кивая головами Одетте и Ханне. Но сегодня у них не было времени поболтать с фермершами. Самой большой галантерейной лавкой в Борне считалась та, для которой в 1848 году Чарлз Ворт изготовил свои пресловутые пасхальные шляпки-капоры, а выручку от их продажи потратил на поездку в Лондон. Одетте всегда хотелось узнать, какими были эти шляпки. Наверное, очень живописными, с украшениями из кружев и искусственных цветов, кстати, модными и в этом году. А может, они были громоздки и совсем не похожи на элегантные, маленькие шляпки, венчающие в нынешнем сезоне творения Ворта, или на его дерзкие шляпы с полями, вызвавшие сенсацию, когда его жена, Мари, впервые надела такую. Ведь шесть лет назад женские шляпы с полями казались чрезвычайно мужеподобными. Одетте рассказывали: как только Мари Ворт появилась в такой шляпе, в глазах всего Парижа это было то же самое, что женщина в брюках, так много в ней было мужской лихости и энергии. Леди не должна обращать на себя внимание — гласило правило поведения, установленное строгими блюстителями нравов в обществе. Однако принцесса фон Меттерних, слывшая поборницей передовых идей, не мучилась сомнениями на этот счет. И когда Мари Ворт прокатилась в бойкой шляпе с полями по Парижу, она последовала ее примеру. Не успели Одетта с Ханной войти в галантерейную лавку, как владелец и его помощники окружили их. — Вы были в Париже, мисс Чарлвуд! — закричали они наперебой. — Вы видели Чарлза Ворта? Если нет, то, должно быть, слышали о нем? — Я видела его и разговаривала с ним. В ответ на эти простые слова послышались возгласы изумления и восхищения. Потом Одетту засыпали вопросами, причем все говорили разом. Как он выглядит? Действительно ли он так популярен, как говорят? Правда ли, что он сам делает примерки императрице, когда она заказывает у него платья? Правда ли, что нынешняя мода так резко изменилась по сравнению с модой прошлого года? Правда ли, что с кринолинами покончено навсегда? Одетта терпеливо отвечала на все вопросы, пока здравомыслящая Ханна не покончила с этой канителью, решительно заявив: — Ну хватит, у нас больше нет времени. Мы хотим купить у вас самую лучшую ткань на вечернее платье. Мисс Чарлвуд едет в Оксфорд. — В Оксфорд, мисс? Зачем вам туда ехать? После этого, естественно, была предана гласности история официального признания викария в качестве ученого. И Одетта с удовлетворением подумала, что через час эта новость распространится по всему городку. Пусть знают! Ведь долгое время лишь немногие могли оценить его, большинство же смеялось у него за спиной над его рассеянностью. Теперь всем станет известно, какой он умный. Жаль только, матери больше нет с ними. Как бы она порадовалась этому событию! Однако Одетте некогда было предаваться сожалениям. Времени осталось лишь на то, чтобы шить день и ночь напролет. Единственной тканью в Борне, выглядевшей красивой и дорогой, оказался бледно-голубой атлас. Этот цвет так напоминал платье, в котором она была на маскараде, что девушка сначала хотела отказаться от покупки. Затем подумала, что не сумеет объяснить Ханне, почему у нее нет желания носить платье из этой ткани. К тому же чего-то подходящего в лавке было так мало, что выбора просто не оставалось. Галантерейщик не смог подобрать им тюль того же цвета. Но у него имелись ленты более темного оттенка, окаймленные серебром. Ханна решила украсить ими платье таким же образом, как это сделал Чарлз Ворт: он использовал длинные ленты на одном из платьев Пенелопы. Но тут как раз перед их уходом галантерейщик нашел некое подобие сеточки нежного голубого оттенка. Ханна с продавцом тотчас же решили, что из сеточки получатся отличные воланы, чтобы оторочить подол и украсить вырез платья. И вновь Одетта хотела отказаться, но Ханна разом отмела все ее возражения. По дороге домой сияющая триумфом Ханна не снимала покупок с колен, вцепившись в них как в сокровища, которые ни в коем случае нельзя поставить на дно коляски. Платья Пенелопы оказались более сложными, чем Ханна с Одеттой представляли себе поначалу, но все же они смогли разобраться в тонкостях покроя, задрапировали сзади складки на юбке и подогнали вплотную лиф платья. Удалось им также скопировать рукава-крылышки, ниспадавшие с низко вырезанных плеч. Когда Одетта надела платье в первый раз и посмотрела в зеркало, на глаза невольно навернулись слезы. Было невыносимо видеть себя такой же, как в ту ночь, когда саркастический голос произнес: — Вы, должно быть, спустились с небес, чтобы развлечь нас, бедных смертных? Внезапно ей почудилось, будто он где-то рядом, высокий, широкоплечий, с легкой язвительной улыбкой на губах, она даже почувствовала таинственные флюиды, исходящие от него. Она вспомнила, как они кружились в вальсе под звездами, словно это происходило сейчас, как долго они сидели за ужином. — Принцесса Одетта — прелестное имя для прелестной женщины, — сказал он тогда. Так он думал, глядя на нее, потому что на ней было то голубое платье. А в минуту их последней случайной встречи она была не принцессой, а сама собой. Теперь ей казалось, будто он думает о том, как удачно избежал знакомства с такой незначительной особой. Новое голубое платье вновь преобразило ее. Даже на Ханну эта метаморфоза произвела сильное впечатление. — Оно вам очень идет! — молвила она. — Да, ничего не скажешь, у этого человека есть талант. |