Книга Дар любви, страница 21 – Барбара Картленд

Евгения откинулась на пятки и потупилась.

— Думаю, я могу вернуться... на какое-то время, - сказала она тихо. — Я имею в виду, что мне необходимо будет забрать кое-какие свои вещи.

Тетя Клорис коснулась темы, которая теперь, когда судьба девушки столь круто изменилась, очень тревожила Евгению. Если она поселится в «Парагоне», как она сможет увидеться с Грэгором?

Миссис Давдейл неправильно истолковала замешательство дочери.

— Евгения, дорогая, тебе нет нужды ехать в Лондон, если ты не хочешь, — успокаивающе проговорила мать. — Я могу отвезти тетю Клорис домой, упаковать твои вещи и привезти их сюда. Я уверена, что маркиз возьмет тебя под свою опеку на время моего отсутствия.

— Спасибо, мама, но в этом нет нужды, — сказала она твердо. — Я сама поеду в Лондон, чтобы забрать свои вещи.

Глядя на них, тетя Клорис задумчиво проговорила:

— Вы обе, очевидно, не осознаете всех сложностей этой... новой жизни. У вас теперь есть собственная крыша над головой, но как вы будете оплачивать ее содержание? Чем вы будете рассчитываться с мясником, пекарем, свечником?

— О, тетя Клорис, — мечтательно пробормотала миссис Давдейл, — вы же понимаете, что помимо «Парагона» у маркиза есть и другие планы по поводу моей дочерни меня.

— Тебе остается только надеяться на это, — фыркнула тетя Клорис.

Вопрос о том, на что будут жить Евгения и ее мать в «Парагоне», не имея денег, разрешился уже на следующий день. Маркиз сообщил миссис Давдейл, что и память о ее покойном супруге, его близком друге мистере Давдейле, ей будет ежегодно выделяться сумма в двести пятьдесят фунтов.

Миссис Давдейл принесла эту новость Евгении. Та сидела и составляла список необходимых для проживания в «Парагоне» вещей, которые нужно привезти из Лондона.

— Мы теперь вдвойне, втройне обязаны маркизу, — проникновенно говорила мать, — и мы обязаны исполнять любое его желание.

Евгения подняла голову от записной книжки.

— И если он попросит, мы тут же бросимся в фонтан, да, мама?

Миссис Давдейл была шокирована.

— Что за ерунда?! Он никогда ничего подобного не попросит! Я только имела в виду, что...

Евгения закрыла записную книжку и встала.

— Ты только имела в виду, что я должна быть очень учтива к нашему благодетелю. Я буду очень учтива и вежлива с ним. Но я не стану поощрять его ухаживания, мама.

— Упрямый ребенок, — пробормотала мать себе под нос, когда Евгения вышла из комнаты, — невероятно упрямый ребенок!

Хотя миссис Давдейл была в восторге оттого, что вдруг у нее появился собственный дом и доход, прошло несколько дней, прежде чем она смогла распроститься с роскошью особняка Бакбери и обосноваться в своем новом жилище.

Когда этот день все же настал, сундуки с ее вещами, вещами Евгении, тети Клорис и Бриджит были отправлены в коттедж на повозке, запряженной быками.

Четыре дамы ехали в карете, а маркиз следовал рядом верхом на своей лошади. Он вызвался самостоятельно проследить за тем, как разгрузят повозку.

Этим утром «Парагон» выглядел очаровательно. Из труб поднимался дымок, в открытых окнах трепетали занавески, под карнизом ворковали голуби. Из кухни доносился аромат сдобы. Там временно управлялась повариха из Бакбери.

Когда все сундуки и предметы мебели были распакованы и расставлены по местам, повариха подала в гостиной чай с печеньем.

Миссис Давдейл с восхищением посматривала на маркиза.

— Вы все предусмотрели, милорд! Я сомневаюсь, что во всем Ратлэнде найдутся другие дамы, о которых заботились бы столь же внимательно.

Маркиз поклонился, на его губах играла улыбка. Евгению раздражало, с какой настойчивостью маркиз проявлял свое внимание и заботу. На фоне его благородства она со своим равнодушием могла показаться стороннему наблюдателю упрямой и капризной барышней.

Спустя всего несколько дней, проведенных в «Парагоне», дочери и матери уже казалось, что они никогда не уезжали из него. Даже тетя Клорис чувствовала себя здесь как дома. И только Бриджит никак не могла смириться и восприняла переезд как изгнание из богатого особняка.

Хотя Евгения по-прежнему была настроена противостоять ухаживаниям маркиза, в душе она не могла не благодарить его тысячу раз на дню за щедрость.

В «Парагоне» она была даже счастливее, чем могла себе представить. Единственный, кого ей здесь не хватало, был Грэгор Бродоски.

Девушка жаждала новостей от него, хотела знать больше о его характере, привычках, поведении и все это могла рассказать ей только Бриджит. Евгения пользовалась для этого любым предлогом — помогала разбирать и сортировать постельное белье, готовить обед, чтобы только услышать любые истории о Грэгоре и его путешествиях. Девушка удивлялась, что Бриджит столько о нем знает.

— Однажды он убил дикого кабана в поместье своего дяди, — поведала ей служанка.

— Кабана?! — ахнула Евгения.

— Да, мисс. Голыми руками. Он задушил его. Этот Грэгор — он ужасно сильный!

Евгения еле заметно вздохнула.

— Он служил в русской армии, — продолжала Бриджит, — и... убил человека на дуэли. Он чуть не женился на графине. Она была очень богата, но... — Бриджит хитро глянула на Евгению из-под темных бровей.

— Ну? — подтолкнула ее Евгения.

— Он не любил ее. Он сказал: «Что такое деньги без любви, Бриджит!»

— Ну конечно, —серьезно кивнула Евгения. Но сердце ее едва не выпрыгивало из груди.

Грэгор такой же, как она! Точно такой же!

Все эти истории создали в воображении Евгении образ настоящего романтического героя, обладающего нечеловеческой силой, чувства которого, пробудившись, могут захлестнуть и закружить в упоительном вихре безумной любовной страсти.

— Как ты думаешь, он... будет в Лондоне в следующем месяце? — робко поинтересовалась Евгения. Тетя Клорис решила именно тогда вернуться домой, и Евгения планировала ее сопровождать.

— Конечно, — ответила Бриджит. — Когда мы уезжали, он собирался писать миниатюры леди и лорда Гловер. Вряд ли он быстро закончит эту работу.

«Совсем скоро, — подумала Евгения, —я снова увижу свою истинную любовь!»

Тем временем миссис Давдейл и тетя Клорис продолжали настойчиво разрабатывать стратегию, как заставить Евгению быть более благосклонной к маркизу. Они снова и снова напоминали ей обо всем, что он для нее сделал, о том, что его действия указывают на глубокую заинтересованность в ее счастье и благополучии. После его визитов они постоянно говорили о том, какой он красивый, видный мужчина, какой стильный, какой воспитанный, учтивый...

— Перед ним не устоит ни одна женщина, — вздыхала миссис Давдейл.