Книга Беглянка, страница 29 – Барбара Картленд

«Оно сильно помялось, но сейчас это не важно».

Верена положила платье на кровать и достала из косметички кусок мыла. Упаковка изрядно потерлась, но мыло все еще хранило запах лаванды.

Подойдя к раковине, девушка вспенила мыло. Потом разделась до нижнего белья и вымылась.

Одевшись, Верена заметила, что похудела, потому что в прошлый раз, когда она надевала это платье, оно сидело довольно туго. Теперь же оно идеально смотрелось на ее фигуре.

Тревожно вглядываясь в зеркало, девушка принялась тереть лицо, пока щеки не засветились румянцем, но с грубо отрезанными волосами она ничего поделать не могла. Непослушные пряди спадали на лицо, не желая лежать ровно.

Пригладив платье, Верена попыталась посмотреть на себя в крохотное зеркальце.

«Бесполезно, я должна идти к маркизу как есть и надеяться, что мой вид не слишком его разочарует».

Когда Верена открывала дверь в коридор, ее сердце бешено колотилось. Пит и Артур стояли снаружи, ожидая ее.

— Вот это отрада для глаз, клянусь! — присвистнул Пит.

— Следи за манерами, парень, — сделал ему замечание Артур.

Пит сделал реверанс.

— Простите, миледи!

Верена улыбнулась, а плутишка подмигнул ей в ответ. Если ей придется уйти, жалко будет расставаться с Питом. Такой живой паренек…

— Артур, пойдемте разыщем маркиза без дальнейших промедлений, — предложила Верена, внутренне сжимаясь при одной мысли, что предстанет перед ним в таком виде.

— Отправляемся немедленно, миледи.

— Лорда Маунтджоя ждет большой сюрприз, — с хитрым видом добавил Пит.

— Тихо, что я тебе говорил? — сказал Артур, сурово взглянув на юнгу.

Артур первым пошел по коридору и лестнице, ведущей на палубу. Верена едва дышала, когда они подошли к салону.

Они условились, что Артур должен постучать, войти и объявить ее как Жана. Тогда она переступит порог и отдастся на волю судьбы.

Из-за двери доносились нежные мотивы Баха.

Перед тем как постучать, Артур замер и кивнул Верене.

— Прошу, продолжайте, — тихо сказала она, чувствуя, как дрожат ноги под муслиновым платьем.

Стюард постучал и стал ждать. Спустя несколько мгновений маркиз пригласил его войти.

— Ваша светлость, шеф-повар.

— А, спасибо, Артур. Веди его сюда.

Перешагнув порог, Верена увидела, что маркиз стоит к ней спиной. Он снимал с граммофона пластинку и протирал ее поверхность тряпочкой.

Почувствовав ее присутствие, он обернулся, по-прежнему держа в руках запись.

При виде Верены, стоявшей посреди комнаты в белом муслиновом платье, с лицом, озаренным надеждой, и короткими черными волосами, столь очаровательно убранными за уши, маркиз не сумел скрыть своего потрясения и замешательства.

Последовал напряженный момент, когда он застыл у граммофона с озадаченным выражением на лице.

Затем он сделал глубокий вдох и заговорил — слова нерешительно срывались с его губ:

— Что же, впервые за всю жизнь я лишился дара речи! Я правильно понимаю, что мой шеф-повар не мужчина, а женщина? Артур? Ты можешь объяснить это явное помрачение разума?

Артур вышел вперед и кашлянул:

— Думаю, миледи расскажет вам лучше меня. Могу я просить вашего позволения удалиться?

Маркиз кивнул, ослепленный видением в белом, которое стояло перед ним.

Наступила такая тишина, что Верена бросилась к ногам маркиза.

— Заклинаю вас, пожалуйста! Не выгоняйте меня с корабля! Моя жизнь в ваших руках, я полностью завишу от вашего милосердия. Умоляю, пожалуйста, не отдавайте меня властям! Я не могу вернуться в Англию! Не могу!

Несколько сбитый с толку маркиз взял Верену за руку и поднял с колен.

— Что ж, должен признать, что находил в вас нечто странное, но объяснял это тем, что вы не привыкли к подобной обстановке.

Он повел рукой, указывая на комнату. В свете позднего полудня салон казался не менее красивым и роскошным, чем при теплом сиянии свечей по вечерам.

— А теперь, прошу, садитесь и поведайте мне вашу историю. Она должна быть весьма интересной, если вам пришлось выдавать себя за юношу, тогда как теперь совершенно очевидно, что вы — леди с безукоризненным воспитанием. Вы действительно считаете, что я способен выгнать с корабля такого божественного повара?

Маркиз посмотрел на Верену; его теплые янтарные глаза тонули в глубине ее взгляда.

— Я не знаю… — неуверенно начала девушка.

— Конечно же, нет! Я скорее вырежу себе желудок. А теперь, молю, продолжайте. Я хочу услышать, что заставило вас зайти так далеко.

Верена опустилась на предложенный стул с круглой спинкой, чувствуя пощипывание красного бархата сквозь тонкое муслиновое платье.

— Мой отец — граф Росслин, и я сбежала от брака по принуждению. Я попыталась купить билет до Франции, где когда-то жила, но единственным кораблем, покидавшим в тот день порт, был ваш. Я увидела объявление, однако мне сказали, что вы не позволите женщине быть на борту, поэтому я переоделась простым поваром и нанялась на работу.

Маркиз налил себе стакан бренди и неспешно пригубил его, не сводя глаз с лица девушки.

— Так вот почему вы остригли волосы?

— Да, милорд.

— Прошу вас, меня зовут Джеймс. Мы принадлежим к одному классу. Вы больше не слуга в моих глазах и не обязаны оказывать мне почтение прислуги. Пожалуйста, продолжайте.

— Это все, — ответила Верена, опустив голову.

Маркиз склонился к девушке и легонько коснулся ее подбородка, поднимая к себе ее лицо.

— Нет, это не все, я вижу это по вашим глазам. Но вы боитесь мне рассказывать.

Верена ничего не могла с собой поделать. Слезы потекли по щекам. Прикосновение маркиза ошеломило ее. Девушку захлестнули волны симпатии, и она вынуждена была отвернуться.

— Пожалуйста, я хочу вам помочь, — нежно сказал маркиз. — Должно быть, вам грозит серьезная опасность, если вы так напуганы.

Верена не в силах была справиться с чувствами. Она разразилась рыданиями, всем телом содрогаясь от силы эмоций.

— Лорд Маунтджой напал на меня и сделал пленницей в собственной каюте. Он дружит с моей мачехой и узнал меня, несмотря на изменившуюся внешность. Он угрожал отправить меня обратно в Англию, если я не выполню его требований.

— А именно? — спросил маркиз, отставляя в сторону стакан.

— Я не могу сказать, — прошептала Верена, — они слишком… слишком неприличные.

— Я не первый день живу на свете. Что бы вы ни сказали, это не заставит меня думать о вас хуже. Если лорд Маунтджой злоупотребил моим гостеприимством, я должен знать об этом.