Книга Лагуна фламинго, страница 43 – София Каспари

— Ах, Моника… — простонал Эдуард.

Борьба с собой, великолепная игра, столь чарующая, столь болезненная, стремление продлить наслаждение, сдержать свою страсть, получить все сполна.

Они вновь были близки. Они близки. Ее нежная кожа, ее запах, ее вкус…

— Поцелуй меня, — шепнула Эдуарду на ухо Моника, и он выполнил ее просьбу.

Ее руки ласкали его спину, плечи, член. И когда Эдуард понял, что не может больше сдерживаться, она позволила ему кончить.

Они неподвижно лежали рядом. Грудь Эдуарда поднималась и опускалась, словно после быстрого бега. Он чувствовал тепло Моники. Темнота вокруг сгустилась…

Когда он проснулся, Моника сидела в плетеном стуле у стола и смотрела на него. Женщина уже успела одеться. В полутьме комнаты Эдуард видел огонек ее сигареты. Он приподнялся. Его одежда лежала рядом с кроватью, где он ее и оставил.

Одевшись, он повернулся к Монике.

— Мы скоро увидимся?

Она кивнула.

— Конечно. Но это зависит от тебя.

Увидев, что Эдуард что-то хочет возразить, женщина подняла ладонь.

— Все зависит от тебя, Эдуард, не сомневайся. Выбор за тобой.

Моника сказала, что ей нужно еще кое-что уладить. Мило провел Эдуарда наружу.

Чуть позже Моника вошла в небольшую, но дорого обставленную ванную комнату с голубой плиткой на стенах. Из бронзовой ванны поднимался пар. Моника сама придумала, как тут все оформить. Она хотела, чтобы ванная напоминала сказки «Тысячи и одной ночи». Пар стлался, словно туман. Мило поставил на столик у ванны поднос со сладостями и вином. Они с Моникой много лет прожили под одной крышей, и слуга знал, чего ей хочется, даже не спрашивая об этом.

«Он незаменим», — подумала Моника. Халат соскользнул с ее плеч. Женщина наполнила кубок, похожий на чашечку цветка, вином и сделала первый глоток.

Она удивилась, увидев Эдуарда, удивилась и почувствовала облегчение. Только теперь Моника поняла, насколько сильно она по нему скучала. Конечно, она разделяла сентиментальные порывы и настоящую жизнь, но их отношения всегда были особенными. Вот и сегодня ее сердце забилось чаще, когда она увидела Эдуарда у себя дома. «Как у девчонки».

Тогда, в первые дни знакомства, Эдуард казался Монике ее отражением — та же жажда жизни, та же воля, то же желание добиться большего. И сегодня она сразу поняла, зачем Эдуард приехал в Буэнос-Айрес, поняла быстрее, чем он сам. Месть. «Месть — плохая советчица», — подумала Моника.

Лежа в горячей ароматной ванне, женщина вспомнила о своей матери. Та тоже хотела отомстить. Стоило Монике закрыть глаза — и она представляла старую ведьму вуду, которую мать попросила о помощи. Моника все видела из своего укрытия. Видела вырезанный из кости шип, пробивший тело куклы. Видела проволоку, которую обернули вокруг шеи куклы — это должно было символизировать повешение. Затем куклу закопали в землю рядом с озером в парке Тре-Палермо. Моника так и не узнала, на кого были направлены чары, но та церемония не сделала ее мать счастливее.

«Словно тот костяной шип пробил ее собственное тело».

«Да, месть — плохая советчица», — вновь подумала женщина.

Эдуард решил пройтись пешком, чтобы остыть после встречи с Моникой. Он до сих пор чувствовал ее поцелуи и прикосновения. Эдуард хотел поговорить с ней, ведь Моника знала, что сейчас происходит в городе, но стоило ей снять халат — и ему стало все равно. Она по-прежнему была потрясающе красива.

На мгновение он остановился, заложил руки за голову, посмотрел в небеса и вдохнул запахи большого города — запахи еды, людей, моря и гнили.

Сейчас Эдуард дошел до плаца Лаваль, еврейского центра города. Тут кипела жизнь. Эдуард решил найти карету, чтобы добраться в Бельграно. Оглянувшись, он увидел девушку и только через мгновение узнал ее — это была та самая девчушка из трактира. Как же ее зовут?

Тогда она была в сопровождении женщины постарше, и эта женщина кого-то ему напомнила. Эдуард думал, что может повстречать ее вновь, и в то же время знал, что до этого не дойдет. Кто-то в трактире назвал ее имя. Но что это было за имя? Что ж, похоже, судьба давала ему второй шанс, и Эдуард решил этим шансом воспользоваться.

Он направился к девушке.

— Сеньорита?

Девушка повернулась. На мгновение на ее лице появилось выражение испуга, но затем она улыбнулась. Каштановые волосы волной ниспадали ей на плечи. На девушке было светло-зеленое платье, которое очень ей шло. Правда, на нем было слишком уж много оборок и блесток. Девушка казалась невинной и не такой опытной, как многие женщины на этой площади.

— Сеньор?

— Мы с вами знакомы, возможно, вы меня помните. Сегодня утром мы виделись в трактире неподалеку отсюда…

— Похоже, вы заблудились, — заметила она.

Ее дерзость была скорее напускной. Почему-то девушка была очень напряжена, хотя и пыталась это скрыть.

— Не верьте всему, что видите. — Эдуард нахмурился. — Внешность обманчива. Я многие годы провел в районах хуже этого. — Он задумался. — Ну конечно, теперь я вспомнил. Вас зовут Мина, а другую женщину — Аннелия. Я прав?

Девушка, казалось, задумалась над ответом, но затем кивнула.

— Это моя мать.

— И мы сегодня были с вами в одном трактире, — повторил Эдуард. — Вы там работаете, не так ли?

Девушка опять кивнула.

— Да, именно так. Как вас зовут, сеньор?

— Простите, это невежливо с моей стороны. — Он поклонился. — Эдуард Бруннер.

— Вы из Германии? — спросила девушка на немецком.

— Очевидно, вы тоже, сеньорита.

— Мина Хофф.

— Не откажетесь выпить со мной чашечку горячего шоколада, сеньорита Хофф? Я знаю неподалеку отличную кондитерскую, кафе «Мария».

— Да, с удовольствием. — Девушка улыбнулась.

Эдуард подал Мине руку, оглянулся и подозвал ближайшего кучера.

Карета подъехала.

— В кафе «Мария», да поживее!

Два часа спустя Мина вернулась на плаца Лаваль. Она закончила работу раньше, чем обычно. Эдуард Бруннер дал ей денег, чтобы замять неприятный инцидент в кондитерской.

Когда Мина вошла в комнату, в которой жила с матерью, Аннелия еще не вернулась. Но стоило той прийти домой, как разгорелся скандал. Мина уже не помнила, когда они ссорились в последний раз. По крайней мере, после побега из имения Амборнов такого не случалось.

— О чем ты только думала? Я тебя повсюду искала. Хотела, чтобы мы вместе пошли домой. Я чуть с ума не сошла от страха! — Аннелия с упреком смотрела на дочь.

Та сидела на кровати, поджав ноги, и зашивала старую сорочку.

— Ты назвала этому типу свое имя! Как ты могла?!