Книга Маскарад, страница 40 – Мэри Кингслей

– Приходится. Зрители освищут нас, если мы выйдем с деревянными мечами. Конечно, их можно покрасить серебряной краской, но невозможно заставить их звучать как сталь или выглядеть как настоящее оружие.

– На шпаги надеваются специальные наконечники.

– Все равно, это очень опасно. Бланш нахмурилась.

– Поэтому мы и репетируем подобные сцены с такой тщательностью, – Жиль махнул рукой. – Продолжайте.

– Это всего лишь игра, – сказал Саймон и сделал неожиданный выпад.

Но противник так просто не сдался. Бланш воспользовалась тем, что во время атаки Саймон открылся, и, бросившись вперед, достала его в другую руку.

– Номер два, – сказала она, тяжело дыша. – У меня появилось преимущество.

– Ты хочешь сказать, у негодяя?

Саймон снова начал отступать, только защищаясь.

– Да, а если ты будешь держать шпагу немного под углом, вот так, все будет выглядеть очень правдоподобно, но ты никого не заденешь.

– Но ведь тогда я выиграю поединок, – сказал Саймон мягко.

Атака, отступление и снова атака! Рост и сила, несомненно, были преимуществом Саймона. Бланш явно начинала выдыхаться, она только защищалась, постепенно отступая.

Герой должен выиграть поединок, иначе все потеряно, и Саймон, собрав все силы, бросился вперед. Борьба велась не на шутку, дерево заскрежетало, и шпаги стали подниматься, пока Бланш и Саймон не оказались прижатыми друг к другу.

Некоторое время никто не двигался, лицо Бланш, раскрасневшееся после поединка, было так близко, что он мог чувствовать ее прерывистое дыхание. Сердце Саймона учащенно забилось, и у него появилось чувство легкого возбуждения.

– Браво! – закричал Жиль, нарушив тишину, воцарившуюся в амбаре, и все актеры зааплодировали. Саймон удивленно посмотрел вокруг, в какой-то момент он совсем забыл, где находится.

– Браво, – повторил Жиль и, обняв Бланш за плечи, отвел ее в сторону, – но, увы, по сюжету пьесы мне все-таки придется умереть от руки героя.

– Да, – ответила Бланш, ее голос звучал как будто издалека, она то и дело оборачивалась и смотрела на Саймона, – я совсем забыла, что мы репетировали для представления.

– Все было очень правдоподобно, – успокоил ее Жиль. – Как раз то, что нужно.

– Боже мой! Я совсем забыла, что обещала миссис Степлс помочь с костюмами, – воскликнула Бланш и, бросив меч, побежала к двери.

Когда Бланш покинула сарай, казалось, с ней ушел свет, и Саймон почувствовал себя одиноким.

– Она великолепна, – сказал Жиль, стоя рядом с Саймоном, уперев руки в бока. – Интересно, знает она об этом?

Саймон повернулся к нему:

– Ты не можешь дать ей роль. Уже в прошлый раз было слишком рискованно. Но в этот раз ее непременно узнают.

Жиль нахмурился.

– Я был о тебе лучшего мнения, – произнес он и, повернувшись на каблуках, направился к одной из групп актеров, которые репетировали.

Саймон хотел было его окликнуть, но потом передумал. Пусть Жиль думает, что он печется только о своей шкуре, пусть все так думают, это лучше, чем если бы они знали правду.

Главной проблемой на сегодняшний день были обстоятельства, в которых они оба находились. Он не имел права завязывать близкие отношения ни с Бланш, ни с любой другой женщиной, пока над ним висит угроза быть повешенным, пока Бланш думает, что он виновен в преступлении, в котором его обвиняют. Он не мог решиться изменить свою жизнь, пока не докажет обратное!

Миссис Степлс, костюмерша, действительно нуждалась в помощи. В большинстве случаев актеры на сцене играли в обычной, повседневной одежде, но и за ней требовался уход. Бланш невольно поморщилась, когда из груды одежды выбрала рубашку, которая не только прохудилась на локтях, но и пожелтела от пота.

Она сидела на бревне у стены сарая и уже собралась сделать первый стежок, как вдруг какая-то тень заслонила солнце. Бланш подняла глаза и увидела Саймона.

– Разве тебе не опасно выходить на улицу? – спросила она, прежде чем успела себя остановить.

– Может, опасно, а может, нет, – ответил Саймон и уселся рядом с ней.

Теперь Бланш подумала, что лучше было бы ей остаться в амбаре, лишь бы не находиться так близко от Саймона.

– Что ж, – сказала она, делая вид, что полностью занята починкой рубашки, – если не боишься, что тебя поймают, то я тем более.

Саймон упер подбородок в ладони.

– Если меня поймают, то и тебя тоже.

– И неужели ты думаешь, что я представляю большой интерес для властей?

– Думаю, да. Нравится это или нет, но ты нарушила закон, Бланш, и…

– А чья это вина?

– …мне кажется, что наш таинственный незнакомец интересуется в степени, что и мной.

– Почему?

– Потому что ты расстроила его планы.

– Значит ли это, что и ты поступила бы так же на его месте?

– Нет, хотя мне тоже не нравится, когда надо мной берут верх.

– А ведь так и случилось, – Бланш победоносно улыбнулась. – Признай это. Ты бы не смог победить меня в поединке.

– Возможно. Но если бы мы повторили дуэль, кто знает, каков бы был результат.

Бланш покраснела. Саймон опять говорил тоном, который подразумевал двусмысленность. Она почувствовала неудобство, но вместе с тем любопытство и замешательство.

– Возможно, ты бы выиграл, в чем я лично очень сомневаюсь.

Саймон расхохотался, а Бланш вдруг поняла, что не может оторвать взгляда от его крепкой шеи, поросшей светлыми золотистыми волосами. Внезапно девушке показалось, что на улице очень жарко, и у нее пересохло во рту.

– Действительно, ты достойный соперник, – сказал Саймон, в его глазах все еще искрился смех, – а прячешься в таком неподходящем месте.

– Смею напомнить, я сделала это не по своей воле.

– Но ведь ты можешь уйти…

Бланш медлила, перед ней стоял выбор: остаться с ним и влачить жалкое существование или же вернуться к своей прежней, спокойной, но неинтересной жизни. Она выбрала первое и не могла понять, почему.

– Да, это правда.

– И все же ты еще здесь.

– Потому что теперь я такая же преступница, как и ты. На случай, если ты забыл.

– Не злись на меня, принцесса, – сказал Саймон улыбаясь. – Не в моих силах изменить ситуацию.

Бланш взглянула на него исподлобья.

– Конечно же, – пробормотала она. – А почему ты так на меня смотришь?

– У тебя чепец сбился набок.

– Какое это имеет значение, – сказала она и сдернула чепчик. Волосы рассыпались у нее по плечам. Бланш не знала, зачем она это сделала, просто ей показалось, что чепец – это что-то из прошлой жизни, и ему нет места в настоящем.