Книга Маскарад, страница 84 – Мэри Кингслей

– Очень хорошо! Вы очень умны, моя дорогая. Но вы еще не дошли до главного. Прошу, продолжайте.

– Я не могу, – сказала Бланш. – Я знаю, что мистер Хейвуд преследовал Саймона, и я знаю, что он был связан с вами, но… – она облизнула губы. – Вы имеете какое-то отношение к смерти Миллера?

Гонория снова потянулась к подносу.

– Не какое-то, а самое прямое.

Гонория холодно посмотрела на нее.

– Похоже, вы не удивлены, – произнесла она.

– Да, вы правы, – сказала Бланш. – Теперь все сходится. Но кое-что мне все-таки не ясно, – Она старалась казаться такой же спокойной, как Гонория. – Зачем? И как?

Виконтесса рассмеялась:

– Как? Очень просто, я использовала правильный инструмент.

– Нож?

– Не стройте из себя дуру. Квентина, конечно. Он был увлечен мной, хотя… – Ее лицо помрачнело. – Неважно. В общем, Квентин все устроил. Всю необходимую информацию он узнал от друга актера, затем договорился с Миллером о встрече и… – Она безразлично пожала плечами. – Думаю, остальное вы и так знаете. Все сделал Квентин, а если он будет утверждать обратное… Что ж, у него нет доказательств, не так ли?

– Зачем понадобилось избавляться от ростовщика таким изощренным способом?

Гонория посмотрела на нее.

– Когда я вышла замуж за виконта, первое время мне пришлось жить здесь по настоянию этого зануды, – она поморщилась. – Я решила почитать книгу, чтобы хоть как-то убить время. И что же я там нашла? Запись о женитьбе достопочтенного Джеффри Вернона. Я уничтожила книгу и на много лет забыла об этом. А затем в театре я увидела вашего друга.

Бланш похолодела. Она все поняла.

– Саймон – его сын?..

– Именно! Я в вас не ошиблась. Вы очень проницательны.

Странная женщина, подумала Бланш, когда виконтесса принялась аплодировать, как будто восхищаясь умом Бланш.

– Но что вам сделал Саймон?

– Дело не в том, что сделал, а в том, что мог сделать. Он мог забрать все это. – Она обвела рукой комнату. – Забрать у меня. – Она посмотрела на Бланш. – Мой отец был баронетом. Он был слабым человеком, проиграл все свое состояние. Моя мать и я едва сводили концы с концами, все, что у меня было ценного, – это я сама. И мне повезло, что Стентон женился на мне. Но этот простак позволил бы вашему другу-актеру забрать все.

– И вы решили избавиться от него.

Гонория кивнула.

– Да.

К своему собственному удивлению, Бланш расхохоталась.

– О, мадам, – еле произнесла она. – Как вы ошибались! Саймон ничего не знал. Неужели вы не понимаете? Он не знал. О Боже! – она попыталась перевести дыхание. Похоже у нее начинается истерика. – Вы приложили столько усилий, пошли на такой риск, а он ничего не знал!

– Перестаньте! – Гонория вскочила на ноги, ее руки непроизвольно сжались в кулаки. – Перестаньте смеяться!

– Прошу прощения. – Бланш вытерла слезы, струящиеся по щекам. – Просто это так смешно. Вы сделали все, чтобы он ничего не узнал, а кончилось тем, что теперь-то он все и выяснит. Я ему расскажу.

Гонория спокойно повернулась, подошла к камину и взяла одну из шпаг.

– Нет, моя дорогая. Вы ничего ему не расскажете.

– Вы не сделаете этого, – сказала Бланш на удивление спокойно.

– Сделаю. Знаете, я ведь неплохо умею обращаться с этим. – Она несколько раз взмахнула шпагой, и Бланш поняла, что виконтесса говорит правду, – Неужели вы могли подумать, что я отпущу вас?

– Тебе придется, – раздался мужской голос. Обе женщины испуганно обернулись. Бланш увидела открытую дверь, очевидно, она вела в смежную комнату. На пороге стоял мужчина. Виконт. – Потому что я не позволю тебе и дальше совершать ошибки.

Первым побуждением Саймона было пришпорить лошадь и ускакать прочь. Но его лошадь была старой, а у Квентина отличный скакун. Ему не уйти.

– Мистер Хейвуд, наконец-то, – произнес он холодно, призывая на помощь все, чему он научился в театре.

– Вам не кажется странным, что после стольких недель мы встретились именно здесь?

– Да, странно, – согласился Саймон. – Что вы собираетесь делать, Хейвуд? Ведь теперь с вами нет солдат.

Квентин внимательно посмотрел на него.

– Не надо недооценивать меня, мой мальчик. Вдруг у меня есть пистолет? Я воспользуюсь им и получу вознаграждение за поимку преступника.

– Я просто так не сдамся.

– А возможно, поеду в Дувр, – он посмотрел вдаль. – Да, наверное, так я и поступлю.

– И вы хотите, чтобы я поехал с вами? – Саймон с удивлением взглянул на своего врага.

– Вы? Нет. Вы меня больше не интересуете. Я вышел из игры. Я ведь никогда не держал на вас зла. Мне-то вы ничего не сделали.

– Тогда зачем вы подстроили так, чтобы меня обвинили в убийстве, которого я не совершал? Зачем преследовали меня по всей стране? Раз на то пошло, вы очень много сделали мне, сэр.

– Да, думаю, вы правы. Но теперь это все в прошлом. Я уезжаю, покидаю Англию.

– Почему?

– Почему? – Хейвуд невесело рассмеялся. – Потому что, если вас не поймают, меня могут обвинить в убийстве. А мне пока очень дорога моя шея.

– Но кто станет вас обвинять? – настойчиво спросил Саймон, он был намерен получить ответы на все свои вопросы. – Кто?

– Сегодня я видел вашу спутницу, мисс Марден, в Молтон-Холле.

– Проклятие! – воскликнул Саймон. – Я думал, она в безопасности, в Дувре.

– Что ж, она не в Дувре и, наверное, не в безопасности. Не скажу, что это меня сильно беспокоит, поэтому прощайте, – сказал Квентин, повернулся и поехал по направлению к Дувру.

– Проклятие! Подождите! – крикнул Саймон. Преследовать его – бесплодная затея, как и убегать от него. Еще одна странность, которая случилась с ним сегодня. Он лицом к лицу столкнулся со своим врагом, с одним из своих врагов, и он по-прежнему на свободе.

– Проклятие! – пробормотал он и дернул поводья. Схватят его или нет, но он должен отправиться в Молтон-Холл.

В будуаре в Молтон-Холле воцарилась тишина, в воздухе чувствовалось напряжение. Три человека застыли на своих местах. Затем Гонория рассмеялась:

– Ты? – обратилась она к мужу. – Ты собираешься остановить меня?

Ее улыбка была почти милой.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Я все слышал. – Он сделал еще один шаг. – Я знаю, что ты сделала.

Гонория отбросила с лица прядь волос.

– Но ты никому ничего не скажешь, не так ли? Ты не сделаешь ничего такого, что может нанести вред доброму имени Стентон.