Онлайн книга «Бунт пупсиков»
|
– Как это? – Во всем доме одновременно гасится свет. Дети видят, что бежать некуда, всюду тьма, и с горя укладываются спать, – объяснил папа, отлавливая за голую пятку Костю, который явился сверху, чтобы поглазеть на дядю Бубубу. – Дядя Бубубу! – громко крикнул Костя. – Это он о ком? – напрягся дядя Бубубу, который не знал, что он дядя Бубубу. Он наивно считал, что он Валентин Сергеевич. Спустилась мама, взвалила Костю на плечо и унесла его. В кухне остались папа, дядя Бубубу, Катя и Петя. Поев, Петя встал из-за стола и потащился к себе в комнату. Он надеялся проскользнуть незамеченным, но не тут-то было. – А ну куда?! Посуду помыл за собой! Раз-два! – сказала Катя своим обычным, даже не самым еще командирским голосом. Она сказала это Пете, но дядя Бубубу решил, что ему, и вначале испугался, а потом восхитился: – Вот это женщина будет лет через десять! Правильную женщину далеко должно быть слышно! Она должна быть помесью диктатора, матери, музы и жертвы. Именно так! – Очень смешно! – пасмурно сказала Катя и тут же издала очередной сердитый возглас. Оказалось, что Петя не туда повернул гусак крана и залил кафель. – Вот она – истинная забота о ближнем! Все женщины должны брать с нее пример! – с восторгом продолжал дядя Бубубу. – Ага… уже бегут… И где ваша жена? – спросила Катя. – Она меня бросила. Ей не суждено было понять мою сложную душу, – горько сказал дядя Бубубу и пошел в папин кабинет дописывать повесть. Он работал всю ночь, а когда утром дети спустились вниз, чтобы собираться в школу, то увидели, что дядя Бубубу жарит яичницу с салом. Сало шкворчало на сковороде, а рядом стоял очень довольный дядя Бубубу. – Я думал о вас всю ночь! – сказал он очень торжественно. – Вы люди творческие, фрилансеры, так сказать, и жизнь ваша хаотична! Вам не хватает системы, дисциплины! Это возможно в маленькой семье, что все бегут куда хотят, но в большой семье устройство должно быть монархично! И вот что я для вас придумал, дорогие Гавриловы! Дядя Бубубу вбежал в папин кабинет, и почти сразу там загудел принтер. Потом из кабинета вышел дядя Бубубу и четырьмя магнитами прикрепил на холодильник лист бумаги. – Вот! – сказал он. – Плод моих ночных размышлений! Как-то в Интернете я видел нечто похожее. Это послужило отправной точкой, но, разумеется, я все переделал.
Папе и маме правила дяди Бубубу понравились. Дети их тоже оценили. Петя даже попросил сбросить их ему на почту, а Рита и Костя долго хохотали, но не потому, что что-либо поняли, а потому, что видели, что другие тоже смеются. Одна Катя отнеслась к семейному уставу скептически. – Папа, он что, гениальный?.. – спросила она после завтрака, когда все пили чай. Дядя Бубубу подумал, что речь идет о нем, и скромно зарделся. – …в сахарницу мокрой ложкой лезет! – закончила Катя. Поздно вечером, когда остальные дети уже спали, Катя залезла на шкаф, долго ворочалась, устраивая берлогу, потом перевернулась на живот и высунулась из-под одеяла. Это означало, что Кате хочется разговаривать с мамой. Мама это почувствовала и осталась внизу. Она стояла одним коленом на вертящемся стуле. А Катя свесила вниз голову, касаясь ее волосами. – Я буду ворчать, – предупредила Катя. – Ну ворчи уж, – разрешила мама. – Ты слишком добрая! Тебя всегда можно продавить или переупрямить. Говоришь Косте: «Ни за что не куплю шоколадное яйцо!», а потом раз – и купила. Или вечером сегодня сказала: «Конфеты есть только после ужина!» А все их слопали еще до ужина – и ничего им за это не было. – А надо было с бензопилой гоняться? – Нет! Но руку же ты Косте разрабатываешь, когда он не хочет? Вот и тут: когда ты говоришь «нет», это должно быть сразу «нет», а не «нет-да-нет-да». Если ты знала, что уступишь с конфетами, тогда надо было сказать: «Мне все равно, когда вы съедите конфеты. Сами решайте!» Тогда не было бы непослушания! Мама вздохнула. Она прекрасно знала, что Катя права, но одно дело быть строгой в теории и совсем другое – видеть перемазанные шоколадом рожицы и притворяться, что тебе крайне важно, когда там чего съели – до ужина или после. – Хорошо… В другой раз так и сделаю! Ты, кстати, тоже конфеты ела!.. – сказала мама. Катя смущенно почесала нос. – Про меня мы не будем! – сказала она быстро. – Я ела их экспериментально! Чтобы проверить: пропадет аппетит или нет. – И он пропал? – спросила мама. – Он не пропал, – сказала Катя. – Но про это мы тоже не будем. Мы будем про то, что детей не должно быть жалко! Их надо любить, но жалко быть не должно! – Это еще почему? – удивилась мама. – А потому! У нас в старой школе Оксана Тимофеевна такая была. Она вначале всех в музеи водила бабочек смотреть, а когда ей класс на шею сел, она на Смирнову банку воды вылила, Апресяну нахлобучила мусорную корзину на голову и удрала из школы, потому что у Апресяна родители крутые. Мама тихо засмеялась. – Ничего смешного! – сказала Катя. – Все дети – маленькие пройдохи. – И ты пройдоха? – И я немножко пройдоха, – призналась Катя. – Каждый из нас продавливает тебя по-разному. – Вика умирает, а Костя сабелькой машет? – Ну да. Примерно. – Хм… А у Моховых как? – спросила мама. – Там все наоборот. Там здорово! Там дети – мамы своей маме! – с восторгом сказала Катя, и мама даже немного приревновала, потому что Катя редко кого-то хвалила. – Как это? – Ну не знаю, как тебе объяснить… Тетя Таня у компьютера сидит, а они ей сосиски на палочках носят. Над газом жарят и носят! У них детям вообще все можно. Хочешь в три часа спать ложиться – ложись. Хочешь вообще не ложиться – вообще не ложись. Но утром в школу-то все равно надо? Поэтому они ложатся где-то в двенадцать, а так и читают сколько хотят, и фильмы какие хотят смотрят. |