Книга Кавказский узел, страница 73 – Александр Афанасьев

Магомед с большим усилием (эта винтовка вообще требовала большой физической силы для обращения с ней) сдвинул назад затвор больше чем на полметра и отпустил. Затвор с лязгом дослал первый патрон, способный пролететь до цели свыше семи километров. Конечно, эффективная дальность была пониже – но, по слухам, на счету этой винтовки были цели, пораженные почти с трех километров. Из этой винтовки можно было пробить стену дома с нескольких сотен метров, подбить легкий бронетранспортер или даже БМП.

Полковник был в гражданском, за спиной – большой черный рюкзак. Он лез по тропе, оскальзываясь на гальке, но все равно лез.

Примерно прикинув поправку и расстояние (один восемьсот, небольшое для такой винтовки), Магомед нажал на спуск. Винтовка гулко бухнула, окуталась дымом и пылью, а огромная пуля, пролетев положенное ей расстояние, подняла фонтан каменных осколков и гальки на склоне.

Правее… – подумал Магомед, беря поправку.

Полковник резко обернулся, посмотрел на село, но ничего там не увидел и побежал еще быстрее.

Второй фонтан лег почти к ногам полковника, тот отпрыгнул.

Бежит. Поправку надо.

Полковник продолжал бежать, пытаясь даже петлять, но тут чужая земля подвела его, и он с размаху грохнулся на камни.

Есть!

Полковник стал подниматься… и тут неведомая сила ударила его со свирепостью носорога. Через прицел Магомед увидел… это было похоже на самоподрыв… крошечная человеческая фигурка вдруг окуталась непонятно чем, каким-то… паром, что ли, и от нее что-то отлетело. Полковник лежал и больше не двигался.

Магомед встал из-за винтовки, зачем-то посмотрел на часы. Гудело в ушах, слезились глаза от пороха. Он был теперь врагом всем – и чужим, и своим, но впервые за долгое время он не чувствовал той горечи в душе, которая в самые темные минуты заставляла думать о самоубийстве, категорически запрещенном шариатом. Теперь он был в ладу с самим собой и со своей землей.

Он посмотрел на винтовку, которая стояла рядом на сошках, подобно псу на лапах рядом с хозяином. Псу, который хорошо сделал свою работу и заслужил кость.

Что он будет делать дальше? Говорят, в горах есть сопротивление, – уйдет туда. Наверное, снайперы там нужны. Если не поверят – будет сражаться один. Местная история полна подвигами одиночек-храбрецов.

Но что бы там ни было – чужих на свою землю он никогда не допустит. Никакого Турана здесь не будет.

Он посмотрел на солнце – казалось, солнце улыбалось ему. Солнце – не луна. Оно честнее. И чище.

Здравствуй, солнце…