Онлайн книга «Обратный отсчет»
– Буду считать, что это комплимент, – улыбнулась она в ответ. – А где ты был? – Найдется минутка поговорить? – Конечно! – На самом деле ее ждало занятие по криптографии, но… но и черт с ним! Стоял теплый сентябрьский денек. Вместе они шли по берегу пруда; Люк снял пиджак и закинул его за плечо. – Как ты оказалась в УСС? – Энтони Кэрролл меня сюда устроил, – ответила Билли. Назначение в Управление стратегических служб считалось престижным. – Сам он сюда попал благодаря семейным связям. Теперь он личный помощник Билла Донована. – Генерал Уильям Донован, по прозвищу Дикий Билл, был руководителем УСС. – До этого я год возила по Вашингтону одного генерала, так что была очень рада сменить работу. Энтони, когда закрепился, потихоньку перетащил сюда всех старых друзей из Гарварда. Элспет теперь в Лондоне, Пег – в Каире, а вы с Берном, кажется, были где-то за линией фронта? – Во Франции, – ответил Люк. – И каково там? Люк закурил. Это что-то новенькое, отметила Билли. В Гарварде он не притрагивался к сигаретам. Ответил Люк не сразу – и слова его прозвучали отрывисто и резко. – Первый человек, которого я убил, был французом. С болью в сердце Билли поняла, что Люк страдает и хочет выговориться. – Расскажи, – попросила она. – Это был полицейский, жандарм. Звали его Клод, как и меня. В сущности, неплохой человек. Ну, антисемит – но мало ли во Франции антисемитов! Да если уж на то пошло, и в Америке… Он вломился в деревенский дом, где собралась вся наша группа. На столе были разложены карты, у стены составлены винтовки, а Берн показывал французам, как устанавливать часовую бомбу. – Люк безрадостно рассмеялся. – Этот чертов идиот заявил, что мы все арестованы!.. Впрочем, нам все равно пришлось бы его убить. – И что ты сделал? – прошептала Билли. – Вывел его на улицу и выстрелил в затылок. – О господи! – Он умер не сразу. Еще с минуту корчился и хрипел. Билли сжала его руку. Они пошли дальше по берегу пруда – рука в руке. Люк начал рассказывать другую историю, о женщине из Сопротивления, которую схватили и подвергли страшным пыткам. Слушая его, Билли плакала, и слезы блестели у нее на щеках под ласковым сентябрьским солнцем. День клонился к вечеру, а Люк все говорил, и рассказы его были один другого страшнее: взорванные автомобили, убийства немецких офицеров, гибель товарищей в перестрелках, еврейские семьи, от стариков до малых детей, которых загоняли, словно скот, в вагоны без окон и увозили неведомо куда… Они гуляли уже часа два, когда Люк вдруг споткнулся, едва устояв на ногах. – Господи, как же я устал! – пробормотал он. Билли подозвала такси и отвезла Люка в отель. Как выяснилось, он жил в «Карлтоне». Большинству военных такая роскошь была недоступна, но Билли вспомнила, что у Люка богатая семья. Он остановился в угловом номере. В гостиной стоял рояль, а в ванной то, чего Билли нигде прежде не видела, – второй телефонный аппарат. Она позвонила и заказала куриный бульон, яичницу, горячие бутерброды и пинту холодного молока. Люк сел на диван и начал рассказывать новую историю, на сей раз забавную: как его группа пыталась устроить диверсию на фабрике, изготовлявшей посуду для немецкой армии. – Представь себе, вбегаю я в огромный цех – а там человек пятьдесят таких здоровенных теток, стоят у печей и стучат молотками по формам. Я кричу: «Вон из здания! Мы сейчас все здесь взорвем!» А они только хохочут в ответ. Понимаешь, мне просто не поверили!.. Чем закончилась эта история, Билли так и не узнала. Появился официант с едой на подносе; Билли расплатилась, дала ему на чай, повернулась с подносом к Люку – и увидела, что он уснул прямо на диване. Ей удалось растолкать его ровно настолько, чтобы отвести в спальню и уложить там на кровать. – Не уходи! – пробормотал он и снова закрыл глаза. Она сняла с него ботинки, ослабила ему галстук. Через открытое окно в спальню проникал легкий ветерок; вечер был теплым, и одеяло не требовалось. Присев на краешек кровати, Билли долго смотрела на Люка и вспоминала пустынную ночную дорогу из Кембриджа в Ньюпорт, почти два года назад. Протянув руку, она нежно погладила его щеку тыльной стороной мизинца – совсем как тогда. Он не пошевелился. Билли сняла шляпу и туфли, поколебавшись мгновение, скинула и костюм. В одном белье и чулках она легла с ним рядом, обняла его худые плечи, положила голову себе на грудь. – Теперь все хорошо, – прошептала она. – Можешь спать, сколько хочешь. Когда ты проснешься, я буду здесь. Наступила ночь. Похолодало. Билли закрыла окно и укрыла Люка и себя покрывалом. Вскоре после полуночи, все еще обнимая его, она заснула. На рассвете, проспав уже часов двенадцать, Люк проснулся и пошел в ванную. Пару минут спустя вернулся, уже в одном нижнем белье. Снова лег рядом и крепко ее обнял. – Я кое-что забыл тебе сказать, – прошептал он. – Кое-что очень важное. – Что же? – Там, во Франции, я все время думал о тебе. Каждый день. – Правда? – прошептала она. Но Люк не ответил – он снова погрузился в сон. Билли лежала, глядя в светлеющее небо за окном, обнимая Люка и думая о том, как там, во Франции, ежечасно рискуя жизнью, он думал о ней, – и сердце ее готово было разорваться от счастья. В восемь утра она вышла в гостиную, позвонила в Корпус Кью и сказалась больной. Впервые больше чем за год военной службы она решилась прогулять, сославшись на болезнь. Затем она приняла ванну, причесалась и оделась. Позвонив, заказала себе кофе и кукурузные хлопья. Официант назвал ее «миссис Люкас». Билли была рада, что это мужчина, – женщина заметила бы, что у нее нет обручального кольца. Билли думала, что запах кофе разбудит Люка, но тот все спал. Она прочла «Вашингтон пост» от корки до корки, даже спортивные страницы, а затем, найдя в номере бумагу и чернила, села писать письмо матери в Даллас, когда дверь спальни отворилась и вышел Люк: сонный, взъерошенный, с сизой щетиной на подбородке. Билли радостно улыбнулась ему. – Сколько я проспал? – смущенно спросил он. Билли взглянула на свои наручные часы. Был уже почти полдень. – Часов восемнадцать. Она смотрела на него неуверенно, не понимая, что делать дальше. Рад ли он тому, что она здесь? Смущен? Может быть, хочет, чтобы она поскорее ушла? – Господи боже! Я целый год так не спал! – Он потер глаза. – И ты все время была здесь? Выглядишь свеженькой, как огурчик. – Я тоже немного вздремнула. – Ты осталась со мной на всю ночь? – Ты ведь сам меня попросил. |