Онлайн книга «Орешек для трёх Золушек»
|
– А куда это она? – спросил отец сыновей. – В командировку, – ответил старший. – В Африку, – добавил младший, известный шутник. Ольга Евгеньевна ждала подругу во дворе своего дома. – Посмотри незаметно: там на балконе никто не стоит? – зашептала она Лопахиной, которая помогала грузить ей сумки. – А кто там должен стоять? – поинтересовалась Зинаида Алексеевна. – Ну, мои. Дочь, зять, – смутилась Вяземская. В ее голосе было что-то жалобное. – Конечно, стоят. Вон они, делают вид, что прячутся, – буркнула Лопахина и мысленно попросила прощения за свою ложь. «Пусть уедет с мягкой душой», – подумала она и добавила, обращаясь к подруге: – Ты сама-то не смотри. Не надо. Держи марку, фасон и еще что там положено держать… – Ах, Зина, я, конечно, хочу уехать, но все же так их жаль! Они такие молодые, такие еще глупые. И так старались заботиться обо мне. – Им положено заботиться о тебе. Вот я просто мечтаю, чтобы обо мне кто-то заботился, хоть как-нибудь! – А мальчики твои? Как же они? – Ну, да, – смягчилась Лопахина. – Но все равно я везу весь воз. – Ты – сильная, ты – молодец! – с какой-то завистью сказала Вяземская. – Мне так никогда не суметь. Я очень нерешительная, очень поддаюсь настроениям. – Это и хорошо! Ты же женщина! Такая воздушная, нежная, ласковая. Ох, Лелька, ты из нас троих самая лучшая, самая настоящая! Это я тебе честно говорю, пока нас Софа не слышит. Она, сама знаешь, завистлива к чужим похвалам. – Ну что ты, – засмущалась Ольга Евгеньевна. По ее лицу было видно, что разговор ей приятен. – Так, а вы больше барахла взять не могли? С ума сошли! Словно на Северный полюс! Словно в Австралию уезжают, и там вдруг объявили резкое похолодание! Куда вы столько набрали! Кнор ворчала долго – и пока пыталась запихнуть свои сумки в машину, и пока выясняла, взяли ли электрический чайник, и пока усаживалась. И даже когда уже Лопахина, резко развернувшись, выехала на трассу. – Что у тебя случилось? – вкрадчиво и заботливо спросила Ольга Евгеньевна Софью Леопольдовну. Она подругу знала очень хорошо. – Ничего, – ответила та и тут же воскликнула: – В кого моя Анхен! В кого этот слезливый, вечно вялый, цепляющийся за юбку ребенок двадцати двух лет?! Она вчера мне устроила самую настоящую истерику. – Из-за чего?! – Из-за того, что я буду год жить вдали от нее! – Да, случай. – Лопахина покачала головой. – Взрослая, замужем. Почему так себя ведет? – Ну и что?! – воскликнула Вяземская. – Ничего из этого не следует. Просто она привыкла быть с тобой. Так у вас по жизни получилось. Она в первую очередь тебя считает своей семьей. И это хорошо. А жизнь с мужем наладится. Погоди. – Ну, не знаю. – Софья Леопольдовна покачала головой, но было видно, что простые слова Вяземской ее немного утешили. Какое-то время они ехали молча, а потом Лопахина вдруг рассмеялась и сказала: – Ау, что задумались?! Мы начинаем новую жизнь. А потому прошлое оставляем там, за Московской кольцевой дорогой. Их машина в это время въехала в Московскую область. В Рузе их ждали. Это было заметно по тому, как открыли большие ворота, что вели к главному зданию, как поспешил навстречу какой-то человек, как кто-то закричал, чтобы принесли ключи. – Здравствуйте, меня зовут Всеволод, я помощник Никиты. Он уехал по делам, но попросил, чтобы мы вам помогли, – сказал встречающий. – Это хорошо, – ответила Лопахина, – у нас такое количество вещей, что сами мы не справимся. – А вы не волнуйтесь, мы все разгрузим, внесем, расставим. – Вот спасибо! – Ольга Евгеньевна вышла из машины и огляделась. – Какое же мы место выбрали изумительное! – Да. – Софья Леопольдовна вдруг улыбнулась совсем не своей улыбкой. Вместо ироничной гримасы на лице появилась этакая мечтательность. – Софа, я тебя не узнаю! – Лопахина рассмеялась от души. – Я сама себя не узнаю в последние дни, – призналась та. – Вы проходите в дом, а вещи мы сейчас принесем. – Встречающий кликнул подмогу. – А он симпатичный. Этот самый Всеволод. Очень даже. И манеры у него приятные! – Вяземская наклонилась к Лопахиной. – Леля, у тебя другой идеал. Юрий Петрович, – услышала ее реплику Кнор. – Да что вы пристали с ним. Мне он вовсе и не понравился! – Рассказывай! Мы видели, какая румяная ты стала! Словно маков цвет! – Подруги вдруг почувствовали себя совсем беззаботными. – Это я ему понравилась, – степенно возразила Вяземская, – а о себе я пока сказать ничего не могу. И вообще, у меня здесь совсем другие дела и задачи. – Это какие же? – Кнор с любопытством взглянула на подругу. – Потом скажу. Когда устроимся, когда будет удобная минута. – Ладно, договорились! Только смотри, никаких секретов. – Разве от вас что-нибудь утаишь? – рассмеялась Ольга Евгеньевна. Дверь в домик была открыта. На полу лежали новенькие половички. Пара зонтов висела на простой деревянной вешалке. – Здравствуйте, дорогие гостьи! – В маленьких сенях подруг встретила женщина, почти их ровесница. Она держала в руках большой букет цветов и улыбалась. – Добрый день! – подруги хором поздоровались и с удивлением посмотрели на женщину. – Я – мама Никиты, Людмила Васильевна. Вот, заехала на минуту, но решила все-таки встретить вас. Надеюсь, вам у нас понравится… – мать Никиты смутилась. Заметно было, что в этом качестве – в качестве хозяйки гостиницы – она еще чувствует себя не очень уверенно. – Спасибо, что так встречаете! – поблагодарила ее от всех Лопахина, приняв букет. – Как же вас не встречать! – искренне удивилась Людмила Васильевна. – Вы же первые гости в нашей гостинице. Не представляете, как я волнуюсь за сына. Он столько души вложил в это место! И столько денег! Простодушие, с которым была произнесена последняя фраза, подкупала. – Не волнуйтесь. Он у вас очень способный, очень практичный. Все будет хорошо. – А потом, у нас легкая рука! Дело пойдет, даже не сомневайтесь, – добавила Лопахина. – Ну, дай-то бог! Не буду вам мешать, располагайтесь, устраивайтесь. На новом месте всегда много дел! Вон ваши вещи несут! Людмила Васильевна вышла из домика, а маленькие сени тут же заполнились многочисленной поклажей. – Да, девочки. В одном мы точно похожи. Мы все – барахольщицы, – резюмировала Лопахина, оглядев чемоданы, сумки, пакеты и коробки, аккуратно расставленные на полу. |