Онлайн книга «Между любовью и любовью»
|
– Не хочу невинной любви. – А какой ты хочешь? – Хочу страстной и нежной. – Порочное дитя! Что ты знаешь о страстной любви? Ты шутишь? – Алик улыбнулся, глядя на Вику. Она положила руки ему на плечи и повторила: – Хочу страстной и нежной любви. – Уверена? – насмешливо глядя на нее, спросил Алик. – Не боишься? – Нет. Это ты должен бояться. – Вика провела пальцем по его лицу от лба к губам. – А я и боюсь, – прошептал он, обнимая Вику. И была страсть и нежность. Заснули только под утро, а проснулась она от жаркого солнечного луча, пробившегося сквозь щель между гардинами. В номере никого не было. Взглянула на часы – половина двенадцатого. Вика раздвинула занавески, и солнечный свет залил полутемную комнату. Оглянувшись, увидела на столике у дивана бледно-желтые розы. Совсем светлые, чайные, как она любила. Целая охапка в большом кувшине. Где он только взял этот кувшин? Из цветов торчал листок бумаги. Она развернула и прочла: Я вас люблю. И пусть рыдает ветер. В камине жар, меня ж бросает в холод. Я вас люблю. Любовь моя безумна. Но я счастливей всех на этом свете! P. S. Спускайся завтракать. Я на террасе кафе, на пляже. Вика рассмеялась, бросила листок и пошла умываться. Алик сидел за столом под полосатым тентом. – Привет, – сказала Вика. – А где все? Почему ты один? – А «всех» ты проспала. Искупались, позавтракали и уехали на поиски приключений. Мы вдвоем. Что тебе заказать? – Не хочу ничего. Кофе и сок апельсиновый. Алик окликнул официанта и сделал заказ. – А когда ты успел раздобыть эти чудесные цветы? Спасибо, кстати. – Не стоит благодарности. Кто рано встает, тому Бог дает. – А зачем ты с утра издевался над Цветаевой? Камин погас, рыдает где-то ветер. То в жар, а то меня бросает в холод. Безумен я! И жизнь моя безумна. Но счастлив я и дух мой светел, — с придыханием, на манер своей любимой поэтессы прочла Вика. – А что? – одобрил Алик. – И этот вариант годится. Видишь, Викуся, пообщалась немного с образованным человеком и уже можешь от детских стишат переходить к взрослым. – Ой, ой! Кто это у нас образованный? Несчастный музыкант-недоучка! Просто у тебя память хорошая, помнишь чертову уйму стихов… Принесли кофе и сок. Вика задумчиво смотрела на море. Было так лениво и хорошо, что не хотелось двигаться. – Ну, что будем делать, моя принцесса? Поедем догонять коллектив? Они заказали столик на «Мельнице»! Или останемся здесь? – Давай останемся. Будем просто купаться и загорать. И они остались одни на целый день. И день тянулся бесконечно. И были соленые поцелуи в море и нежный шепот на сдвинутых вместе шезлонгах. И камешки, которыми они выкладывали какие-то одним им понятные слова. Потекли прекрасные, беззаботные дни. Никто больше не просил их признаться в романе, не уговаривал ехать днем на «поиски приключений», понимая, что им хочется побыть вдвоем. Но вечера все проводили вместе, и вечера эти всегда были веселыми. Много смеха, шуток, смешных рассказов, а хороших рассказчиков среди них было немало. Иногда к ним присоединялись знакомые, компания разрасталась, и ехали в Пицунду или Дагомыс. Викины благие намерения поработать над повестью разлетелись, как дым. Работать не хотелось. Настроение было празднично-легким, ей нравилось всё и все вокруг. И тратить эту праздничность на что-то скучное было жаль. Через неделю неожиданно приехал Игорь. Приехал один, без жены, поселился в «Жемчужине» и присоединился к компании. Все было нормально, он даже знакомился с девушками и приглашал их вечерами. Так что тоже был вроде не одинок. С Викой и Аликом держался вполне дружески, как со всеми остальными. Как-то вечером сидели в баре гостиницы «Камелия». Разговор за столом перескакивал от кино к литературе, переплетался со светскими новостями из Москвы, комплиментами присутствующим девушкам – все как обычно. Вошли две московские актрисы, осматриваясь в поисках свободного места. Девушки были всем знакомы, и им приветственно махали руками, приглашая присоединиться. Когда усадили, налили шампанского, кто-то сказал: – Тост! Тост за прекрасных гостий. Алик! Что-нибудь красивое, как ты умеешь… Алик вздохнул, взял бокал в руки и, чуть подумав, продекламировал: Люблю я вас, красавицы столетий, за ваш небрежный выпорх из дверей, за право жить, вдыхая жизнь соцветий и на плечи накинув смерть зверей. Все засмеялись, чокаясь с актрисами. – Браво, Алик! – сказала одна из них, кивнув ему. – Как тебе удается так тонко чувствовать красоту? Алик пожал плечами и улыбнулся девушке. Вика напряглась, царапнуло по самолюбию. – Красоту? – громко переспросил Игорь. – Да полно вам! Декадентские стишки! – Ну вообще-то это Б… – Алик назвал имя знакомой всем поэтессы. – Она, уверяю тебя, никакого отношения к декадансу не имеет. – Я не говорю о ее стихах, а вообще о том, что ты помешался на декадентах. А это уже так неинтересно и ненужно. Какой-то хлам истории. Культурный регресс, упадок и разрушение… – Ну, тебе, конечно, видней, певец соцреализма, – усмехнулся Алик. – Но я пишу свое, а ты читаешь чужое. Да еще такое пошло-красивое, эти модернизмы, символизмы, акмеизмы… Бредятина! – Слушай, Игорь, зачем говорить о том, чего тебе не дано понять? Какой регресс, какой упадок! Ни черта не понимаешь, а берешься судить! Да это лучшее время в русской поэзии. Красота Заката! Эти двадцать-тридцать имен – гордость нашей культуры. Они искали выход из тупика, их мир разрушался, а они умели видеть в этом красоту. Это большое искусство. Конечно, если ты понимаешь значение этого слова. – Господа, господа, – примирительно прозвучал голос Никиты, друга Алика. – Ну что вы, ей-богу, сцепились? Каждому свое. Кто-то любит арбуз, а кто-то свиной хрящик. Давайте лучше выпьем! За русскую поэзию, например. За красоту Заката, господа! Ну не за соцреализм же нам пить! Вика засмеялась, и все заулыбались. Игорь досадливо поморщился и посмотрел на нее. – Кстати, Вика, я тут на днях виделся с твоим приятелем из «Детской». Он в унынии. Ты обещала ему сдать окончательный вариант повести в мае и уехала. А здесь я что-то не заметил, чтобы ты работала. Смотри, Викусь, пролетишь с повестью! Вика подцепила кусочек ананаса, бросила в свой бокал и, посмотрев сквозь стекло на Алика, нараспев прочла: |