Онлайн книга «Девочка на шару»
|
– Кстати, а что за руку, от какого трупа, я оторвала там, в котловане? Знаете, ощущение было весьма неприятное. – Это моя печаль, – вздохнул Иван. – Да что вы?! А я думала, что вы сейчас скажете, что это была ваша рука. Иван рассмеялся. – Нет, то был чудесный экспонат. – А поподробнее? – Мы раскапываем большой город, в котором не только какие-то сооружения и предметы обихода, но также жили и люди. Здесь сотни, тысячи погибших жителей. – За столько лет, думаю, что от жителей не осталось даже и косточек. – Сразу видно, что на экскурсии в Помпеях вы были не слишком внимательны, – заметил Иван. – А оно, я имею в виду внимание, у меня вообще рассеянное, – облизала пальцы Яна. – Так вот, уже в Помпеях была отработана технология по обнаружению погибших людей. Когда несчастных настигала раскаленная лава или она вместе с землей обволакивала тела жителей Помпеи, а с течением времени еще больше каменела, образуя своего рода панцирь. Затем биологическая масса сгнивала, за столько столетий находясь как бы в резервуаре, превращалась в пыль. То есть у нас осталась оболочка из застывшей, окаменевшей магмы, своего рода настоящий слепок человеческого тела. – Сама природа законсервировала, – предположила Яна. – Совершенно верно, это сделал вулкан, – посмотрел в окно Иван, словно любуясь Везувием. – Какой ужас! – не разделила его энтузиазма Яна. – Создать для людей вечные гробы из пепла и лавы! – А вы поняли суть, – с уважением покосился на нее Иван. – Так вот, потом ученые, находя эти причудливые окаменевшие сгустки с пустотами внутри, делали в них дырку и заполняли полость жидким гипсом. Потом форму раскалывали и получали точную гипсовую копию того человека, который погиб при извержении вулкана. Люди обнаружены сидящими, лежащими, закрывающимися руками и в других позах. На многих лицах гримасы боли, ужаса и отчаяния. Яна замерла на кровати с куском пиццы во рту и неприязненно посмотрела на Ивана. – Да вы маньяк! И вы этим занимаетесь? – Чем именно? – Отливаете тела несчастных? – Я и мои люди, конечно. – Какой кошмар! Даже праху людей нет покоя. Зачем вы это делаете?! – Интересно для истории. – Не вижу в смерти ничего интересного! Запечатлевать агонию в мраморе и гипсе… Вы еще музей устройте! – Он уже есть в Помпеях и будет здесь. – Здесь не дам устроить вакханалию! – воскликнула Яна, отталкивая коробку с пиццей и вскакивая с кровати. Она, взяв бокал из шкафа, наполнила его до краев красным вином. – Вы не сможете помешать. – Это мы еще посмотрим! – испепелила археолога взглядом Яна. – Вы бы сами хотели, чтобы вашу предсмертную маску выставили в музее? – Если через две тысячи лет это будет кому-то интересно, то мне, честное слово, все равно. – А мне не все равно и через десять тысяч лет! Значит, я отломала руку такого вот несчастного? – Да, там лежала и окончательно высыхала фигура женщины из гипса, а вы грубо оторвали ее руку и повредили тело. Между прочим, хороший слепок испортили. – Слава богу, что хоть одна несчастная женщина не станет вашим достоянием. – А я ведь могу предъявить вам большой штраф за порчу музейного экспоната, – начал выходить из себя Иван. Яна подошла к нему вплотную и смело посмотрела ему в глаза. – Только попробуй! Я выгоню тебя отсюда, сколько бы ты ни платил за проживание здесь. Неприкосновенность частной собственности еще никто не отменял! – Не сможешь! Все оплачено, есть документы. Яна рассмеялась ему в лицо. Сейчас она была готова просто вцепиться ногтями в наглое и красивое лицо археолога. – Не смогу, говоришь? Плохо ты меня знаешь! Привыкли тут жить, на Западе, – все у них по закону, за все заплачено! А о загадках русской души доктор археологии не слышал? О буйном темпераменте и страстях? Да я подорву этот дом к чертовой бабушке, и все! И где ты будешь отливать трупы и жить? Утечка газа! Вторичное извержение Везувия! Да все равно что! Не веришь? – Ты можешь заставить вулкан извергаться, верю, – ответил Иван и вдруг заключил Яну в объятия и поцеловал. Второй раз за день ей пришлось покалечить его. Она что есть силы наступила ему на ногу и отбежала на безопасное расстояние, выкрикнув: – Я же говорю, что ты – маньяк! Еще раз так сделаешь – убью! – Это ты на меня так влияешь, – несколько виновато ответил Иван, морщась от боли в ноге. – Убирайся из моей комнаты! – приказала Яна, чувствуя, что ее всю трясет, и залпом выпила стакан вина. «А не обманул хозяин пиццерии. Всегда очень качественное домашнее вино присылает, надо будет лично засвидетельствовать ему почтение», – промелькнула мысль у Яны. – Ты всегда пьешь одна? – Когда не вижу подходящей компании, то да, – ответила Яна, успокаивая дыхание. – Это нехорошо. – Мы, русские, и не на то способны. Разве не слышал? Водку бутылками пьем на завтрак, обед и ужин. А еще у нас вечная мерзлота и бурые медведи ходят по улицам. – Я жил в Москве два года, участвовал в реставрации одного православного храма, – улыбнулся Иван. Яне захотелось запустить в него пиццей. – Уходи, Ваня, аппетит ты мне уже испортил. Иван двинулся на выход, но, остановившись в дверях, обернулся. – Я – хорват. У нас нет уменьшительного имени Ваня. Я – Иван. Яна подскочила к двери и прокричала ему вслед: – А мне плевать! Как хочу, так и буду называть! Спокойной ночи, Ваня, будь ты неладен! В ответ она услышала его смех, удаляющийся по лестнице вниз. Яна захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. – Чертов Штольберг, зачем ты кинул меня?! Почему на моем пути всегда встречаются змеи-искусители?! Почему я чувствую притяжение к этому типу, словно кого-то из нас заставили проглотить кусок металла, а другого – магнит? Она подошла к трюмо и поправила прическу. Когда ее волосы были еще слегка влажные, они заворачивались в нежные волны, обрамлявшие лицо с упрямым выражением, и очень ей шли. «Да, такую женщину, как я, нельзя оставлять одну. Ее измена будет расцениваться как неизбежность», – вздохнула Яна и снова набрала по местному телефону номер холла дома. – Фабрицио? Это опять Яна. Все-таки я хочу поговорить с твоей женой. Да, Иван Соло был у меня, но все же я хочу видеть Барбару. Фабрицио, мне трудно на вас кричать, и я не хочу этого делать, так как вы годитесь мне в деды, но мне придется настоять на своем. Да, я понимаю, что уже поздно и что Барбара прилегла отдохнуть, но вы поймите и меня. Я прилетела, что и так далось мне с трудом, в свой дом, а тут творится черт знает что. Что? Нет, я не хочу успокаиваться и ждать утра. |