Книга Реактивный шторм, страница 42 – Александр Тамоников

Соболь усмехнулся и спросил:

— Интересно, как он будет контролировать нашу работу из московского штаба?

— Не умничай. Ты все прекрасно знаешь. При необходимости связывайтесь, вызывайте группу. На базу, расположенную у Рухана, она прибудет в течение часа максимум. Вопросы ко мне есть?

— Никак нет! — ответил Смирнов.

— Тогда удачи, парни!

— Спасибо, товарищ полковник.

— Я постоянно на связи.

— Конечно, товарищ майор.

— Давайте, с Богом!

Командир базы встретил спецназовцев, проводил их в свой кабинет, усадил у стола для совещаний и заявил:

— Вам уже известно, что игиловцы сбили два наших вертолета. Ума не приложу, как такое могло произойти. Ведь пилоты выходили на цель уже в третий раз.

— Ваша контрразведка и наши специалисты склонны считать, что у вас на базе активно работает крот, агент боевиков, — сказал Смирнов.

Майор вздохнул и заявил:

— Я тоже так считаю, но не могу даже представить, кто предатель.

Тут вступил в разговор Соболь:

— Тот, кто нуждается в деньгах и ради них не остановится ни перед чем.

— В деньгах мы все нуждаемся, но чтобы предать товарищей, из-за каких-то долларов, евро или фунтов обречь на смерть четверых своих сослуживцев?

— Я же говорю, этот человек ради денег готов на все. Мы должны вычислить его. Чем раньше, тем лучше.

— Не могу даже предположить.

— Вы уже видели кадры, на которых запечатлен момент уничтожения ваших вертолетов? — спросил Смирнов.

— Я постоянно смотрю эти кадры. Заявление старого боевика помню дословно.

— А не заметили ничего странного в его поведении перед камерой?

— Нет. А что я должен был заметить?

— У меня лично сложилось впечатление, что это не боевик, а посторонний человек, каким-то образом попавший к игиловцам и вынужденный говорить то, что ему велели.

— Да? Не заметил!

— Запись здесь?

— Да, все на компьютере.

— Еще раз посмотрите выступление этого боевика и обратите внимание на его глаза.

Майор сделал это и заявил:

— Да, радости в глазах никакой. Даже напротив, какая-то смертная тоска.

— Вот! Мы видели выступления многих боевиков и перед тем, как они свершали казни, и после того. Даже в масках было заметно, как горели их глаза. Они находились в эйфории. А тут старик сбивает вертолеты, а во взгляде тоска и печаль.

— Похоже, тут дело нечисто.

— Мы должны с этим разобраться.

Батал кивнул.

— Я в курсе, что должен предоставить вам машину для ночной поездки на место крушения вертолетов.

— Где это?

— Одну минуту. — Командир сирийской вертолетной базы развернул карту, показал нужное место. — Вот здесь.

— Это ведь какая-то кошара. Что в ней?

— Не знаю. По данным разведки, она давно заброшена.

— Как раз над ней был проложен маршрут для «Ми-24», сбитых бандитами?

— Да.

— Кто занимался планированием?

— Начальник штаба. Это надежный человек. Я давно воюю вместе с ним. Его сын тоже служил в рядах вооруженных сил и погиб в первом же бою.

— Кто еще участвовал в планировании?

— Командиры экипажей. Естественно, о маршруте знали и операторы боевых машин.

— Это понятно. Кто еще?

— Никто.

— Техники вертолетов не знали маршрут?

— Нет, если только кто-то из членов экипажей не поделился с ними этой информацией.

— А они могли поделиться? — спросил Соболь.

— Точно этого уже не узнаешь. Вообще-то погибшие офицеры умели держать язык за зубами. Но как было до вылета, мне неизвестно.

— Возможно, кто-то из ваших подчиненных вчера вел себя подозрительно. Не заметили?

Батал задумался, посмотрел на Смирнова, на Соболя.

— Подождите!.. Да, было что-то такое.

— Что?

— Прапорщик Фахид Аксар. Он вчера вел себя не так, как обычно.

— В чем заключалась эта необычность? — поинтересовался Смирнов.

— После первого вылета вертушек я случайно увидел прапорщика у дальнего ангара. Обычно туда никто без дела не ходит. Парень сидел на скамейке под деревом. Я спросил, что он там делает. Аксар ответил, что ему стало плохо на солнце и он прошел в тень.

— А рядом с площадками тень была?

— Конечно. Да и медпункт рядом, в здании штаба. Кстати, начальник медицинской службы по моему приказу потом осмотрел прапорщика. Он уверен, что у Аксара не было теплового удара. Откуда ему взяться, если прапорщик всю жизнь прожил в песках? Там люди с детства привыкают к адской жаре.

Смирнов и Соболь переглянулись.

— А как у этого Аксара с деньгами? Может, они нужны ему так срочно, что он ради них готов пойти на предательство? — проговорил старший лейтенант.

— Этого не знаю.

— А где он сейчас?

— Там же, где и все, в Рухане. В селении много брошенных домов. В тех, которые ближе к базе, проживает технический персонал. Летчики поселены в модулях, размещенных на территории.

— А техперсонал, значит, вне ее?

— Да, всех здесь, на базе, мы разместить физически не можем.

— Этот прапорщик живет один или с кем-то?

— Один. В небольшом двухкомнатном доме. Это рядом с КПП. Метров сто от периметра ограждения.

— Ясно. Что-нибудь еще подозрительное?

— Больше ничего. Да и этот случай нельзя привязать к уничтожению боевиками вертолетов.

— Это смотря как привязывать! — проговорил Соболь. — Вы уверены, что Аксар сейчас у себя в доме? Может, он у какой-нибудь женщины время коротает?

— Должен быть дома. У него есть невеста. Она с родителями проживает недалеко от Аксара.

— Конечно, это серьезный повод не заглядываться на других женщин. Но не мешало бы убедиться в том, что ваш прапорщик действительно дома. Так, Боря?

Смирнов утвердительно кивнул и сказал:

— Не просто не мешало бы. Это необходимо сделать.

— Мы можем пройти к нему или проехать. Моя машина всегда у штаба.

— Нет, — ответил Смирнов. — Нам в селении делать нечего. А вот доверенного человека к дому этого Аксара следует послать. Разумеется, скрытно. У вас есть подчиненный, которому вы доверяли бы безоговорочно?