Онлайн книга «Нежные юноши»
|
Бремя продолжения разговора Лоретта взяла на себя: – Это – ненастоящая жизнь. Все время после ранения меня беспокоило лишь одно: какое впечатление я произвожу на врачей? – И все это время, – сказал Билл, – врачи беспокоились, какое впечатление они производят на вас? Я даже и не знаю, что мы тут будем делать, когда вы выпишетесь. По дороге домой Эми сказала: – Она чудесная, но она даже не представляет, как ей повезло родиться на съемочной площадке. – Немного помолчав, она внезапно добавила: – Билл, я все-таки решила поучаствовать в конкурсе. Ты, конечно, скажешь, что это глупость… Он громко вздохнул. – … но это и в самом деле важное событие! Там будут девушки из всех восточных штатов. На отборочный тур я не пошла, потому что ты был против, но Уиллард Хаббел сказал, что все равно сможет включить меня в конкурс. И он действительно сможет, потому что он отвечает за прессу. – Из всех… – Подожди, я еще не все тебе рассказала! Дело даже не в том, что можно будет сняться в кино, а в том, что это – возможность бесплатно съездить в Калифорнию! Билл, ну не будь таким букой! Некоторое время они ехали молча. – Я очень рада, что познакомилась с Лореттой Брук. Будет о чем рассказать тому, второму, парню. – Какому еще парню? – Который приехал из Голливуда, чтобы провести конкурс. Уиллард Хаббел приведет его сегодня в гости, со мной познакомиться. – Да? С чего это? – Билл, ты же говорил, что тебе сегодня надо пораньше в больницу? – Ладно, милая, – сухо произнес он, – ладно. Развлекайся, но только не жди, что я при этом буду плясать от радости. Они остановились перед ее домом, и когда он притянул поближе к себе ее красивую голову, ему на мгновение стало все равно, что она делает или же не делает – до тех самых пор, пока ее сердце принадлежит ему. * * * Жизнь в больнице – словно затяжная война на многих фронтах: решительные атаки перемежаются периодами глухой обороны, необъяснимых затиший, вылазками или боевыми тревогами. На той неделе прозвучала боевая тревога: появился смертельно опасный токсин инфлюэнцы. Болезнь накрыла больницу внезапно, словно снежная лавина; слегли многие из медперсонала, а все корпуса, даже платные, оказались переполнены. У дежурившего сначала в две, а потом и в три смены Билла почти не оставалось времени на Эми, и еще меньше времени на Лоретту Брук, задержавшуюся на постельном режиме из-за легкой перемежающейся лихорадки. Тем не менее говорить о ней ему приходилось часто – нужно было разговаривать с ее агентом и продюсером, названивавшим в больницу по межгороду из Калифорнии. Он специально разговаривал с ними высокомерным тоном пожилого профессора, но в вопросах продюсера все равно чувствовалось подозрение. – Скажите, пожалуйста, когда нам ожидать мисс Брук? – Точно я вам сказать не могу! – Если бы вы рассказали, что именно произошло, мы сами бы прикинули, сколько еще времени ей понадобится! – Я уже говорил вам, что произошел несчастный случай – так, пустяк, наподобие перелома руки, ничего серьезного. Подробности диагноза мы сообщаем лишь членам семьи. Мисс Брук будет выписана и сможет отправиться на Западное побережье примерно через неделю, как только удастся сбить температуру! – По мне, так вы что-то недоговариваете! – проворчал голос, преодолевший три тысячи миль по телефонным проводам. – У нее ведь не сломан нос? И ничего такого? – Да, ничего такого! Когда в завершение разговора человек намекнул, что больница, по всей видимости, так долго держит мисс Брук, чтобы счет получился побольше, Билл повесил трубку. Спустя пять минут последовал постскриптум – позвонила секретарша с вкрадчивым голосом, чтобы принести извинения и сообщить, что мистер Мински отбыл на обед. – Вы хотели сказать, на ужин? – раздраженно переспросил Билл. – У нас сейчас час дня, – объяснила секретарша. Билл выкроил время, чтобы зайти к Лоретте Брук и рассказать о состоявшемся разговоре. – Да они мне отпуск должны! – сказала она. – Ну, неважно; здешняя атмосфера мне нравится, а теперь я еще и сидеть могу. Здесь все так хорошо ко мне относятся… – Но мы вас отсюда выставим, как только у вас спадет температура! – Пожалуйста, присаживайтесь! Побудьте со мной хоть минутку. Последнее время у меня такое впечатление, что вы мной пренебрегаете… Он присел на краешек кровати. – Половина наших врачей слегла с простудой, – сказал он. – У меня вот впервые выдалась свободная минутка… Поужинать сегодня он не успел, но, увидев, как внезапно просияло ее лицо, он почувствовал жалость – подумать только, ведь вся эта молодость и очарование оказались прикованы к постели из-за какого-то идиота с разделочным ножом! Она расправила кружева на пижаме. – А почему бы вам не поехать в Голливуд? – спросила она. – Я могла бы устроить вам кинопробу. Сколько вам здесь платят? Он рассмеялся: – Нисколько. – Что? – Она села в постели. – Совсем ничего? – Нам дают жилье и еще кормят. – А разве ординаторам в больницах не платят? – Нет. Платят только медсестрам. А оплата за пациентов начинается только после первых трех лет работы. – В жизни ничего подобного не слышала! – Промелькнувшая у Лоретты идея стала постепенно обретать определенные очертания. – Так почему бы вам не поехать в Голливуд? Честно – в вас же гораздо больше «Этого», чем в Кларке Гэйбле! Он сконфуженно моргнул. – Но зато потом врачи неплохо зарабатывают! – весело ответил он. Она задумалась. – Я вот пытаюсь припомнить… Нет; никогда не слышала, чтобы кто-нибудь выходил замуж за врача! – Я тоже никогда такого не слышал. Не знаю ни одного женатого врача! – Но ведь вы женитесь… – Я – исключение. Мне повезло; у меня есть немного своих денег. – А я вот, видимо, выйду замуж за кого-нибудь из кино, – сказала она. – За кого-нибудь со стабильным будущим – за оператора какого-нибудь… Однообразный ритм больничной жизни, струящаяся по коридорам тишина, принципиальное несходство их судеб всегда придавали их словам более глубокий, чем обычно, смысл. Когда он пошевелился, собираясь встать, что-то вдруг изменилось, да так быстро, что его сознание не уловило никакой перемены; она внезапно наклонилась вперед, оказавшись у него в объятиях, и он ее поцеловал. Он не думал, что делает; он так устал, что ее близость не вызвала у него никакого волнения; он так устал, что не подумал о том, что такая ситуация может поставить крест на его дальнейшей карьере. Его мускулы автоматически удерживали ее какое-то мгновение, а затем он мягко опустил ее обратно на подушки. |