Онлайн книга «Дневник памяти»
|
Он кивнул и спросил, смотря в сторону: – А Лон… он какой? Элли заколебалась, вопрос застал ее врасплох. Произнесенное вслух имя жениха вызвало чувство вины, она запнулась, не зная, что ответить. Взяла чашку, сделала очередной глоток и несколько секунд молчала, слушая стук дятла вдалеке. Потом негромко заговорила: – Лон? Красивый, обаятельный, удачливый. Все подружки страшно мне завидуют. Идеальный вариант. Приветлив, умеет рассмешить и любит меня настолько, насколько он вообще способен любить. Элли снова замолчала, собираясь с мыслями. – Однако мне все время кажется, будто в наших отношениях чего-то не хватает. Изумившись своему ответу, Элли тем не менее понимала, что сказанное – правда. А Ной, казалось, другого и не ожидал. – Чего же? Смущенно улыбнувшись, Элли пожала плечами и почти прошептала: – Думаю, я все еще мечтаю о большой любви, как у нас с тобой тем летом. Ной долго молчал, раздумывая над этими словами и перебирая в памяти все знакомства, что он заводил после того, как расстался с Элли. – А ты? – спросила, в свою очередь, она. – Ты когда-нибудь вспоминаешь о… нас? – Мне не надо вспоминать. Я никогда не забывал. – Ты с кем-нибудь встречаешься? – Нет! – отрезал Ной. Они снова замолчали, безуспешно пытаясь найти другую тему для разговора. Ной решительно допил оставшееся пиво, удивившись мельком, как быстро он его прикончил. – Пойду готовить крабов. Тебе что-нибудь принести? Элли отрицательно покачала головой, и Ной вернулся в кухню. Положив крабов в пароварку, а хлеб – в печку, он нашел муку, обвалял овощи и налил на сковороду немного масла. Поставил на слабый огонь, включил таймер и вытащил из холодильника еще бутылку пива. Голова кружилась от мыслей об Элли, о потерянной ими любви. И Элли думала, сидя на веранде. О себе, о Ное, об их отношениях… На секунду она пожалела, что обручилась с Лоном, но тут же устыдилась этой мысли. Ведь она любит вовсе не Ноя, она любит воспоминания об их прошедшей юности. Да, ей взгрустнулось, и это нормально, ведь Ной – ее первая настоящая любовь, первый мужчина – ну как его забудешь? А с другой стороны, нормально ли, что все внутри дрожит, когда он подходит ближе? Нормально делиться с ним секретами, которые она никогда никому не поверяла? Нормально приезжать сюда за три недели до свадьбы? – Нет, конечно, – прошептала она, глядя в вечереющее небо. – Совершенно ненормально. Тут вышел Ной, и Элли благодарно ему улыбнулась. Его приход избавил от сложных и неприятных мыслей. – Придется подождать несколько минут, – предупредил он, усаживаясь. – Ничего, я не голодна. Ной ласково посмотрел на подругу: – Я рад, что ты приехала, Элли. – И я. Знаешь, а я ведь чуть не передумала. – А почему же тогда приехала? «Не смогла удержаться. Меня будто заколдовали», – чуть не сказала она и все же совладала с собой. – Просто повидаться. Посмотреть, как ты живешь, чем занимаешься. Ной засомневался в правдивости ответа, но переспрашивать не стал, а лишь поинтересовался: – Кстати, а ты по-прежнему рисуешь? Элли пожала плечами: – Нет. – А почему? – изумился Ной. – У тебя же настоящий талант! – Даже не знаю… – Конечно, знаешь! Была же какая-то причина, чтобы бросить. Он, как всегда, прав. Причина действительно была. – Долгая история… – Ничего, у нас вся ночь впереди. – Тебе правда казалось, что у меня талант? – тихо спросила Элли. – Пойдем, – вместо ответа сказал Ной, беря ее за руку. – Я тебе кое-что покажу. Элли поднялась и прошла вслед за ним в гостиную. Ной остановился и указал на картину, висевшую над каминной полкой. Элли вскрикнула от удивления – как же она не заметила ее раньше? Неужели через столько лет ее рисунок все еще цел? – Ты ее сохранил? – Конечно. Замечательная картина. Элли скептически взглянула на Ноя, и тот пояснил: – Когда смотрю на нее, то чувствую, что живу. Иногда даже потрогать хочется, настолько она живая. Формы, краски – да все, вплоть до теней. Твоя работа просто изумительна, Элли, я часами готов на нее любоваться. Бывает, она мне даже снится. – Серьезно? – потрясенно спросила Элли. – Серьезнее некуда. Она молчала. – Тебя что, никто, кроме меня, никогда не хвалил? – Мой учитель когда-то, – с трудом выговорила Элли. – Да, боюсь, я ему не верила. Ной молча ждал продолжения. Элли, глядя в сторону, сказала: – Сколько себя помню, все время рисовала – карандашами, красками… Став немного постарше, начала догадываться, что у меня неплохие способности. Кроме того, мне просто нравилось рисовать. Помню, как я работала над этой картиной, добавляя то одно, то другое, изменяя ее по мере того, как менялись наши отношения. Сейчас даже не помню, когда начала ее рисовать и что именно пыталась выразить, но получилось… то, что получилось. Помню, как в то лето, вернувшись домой, трудилась без остановки. Думаю, таким образом я пыталась забыться, ослабить боль нашего расставания. Кончилось все тем, что я всерьез занялась искусством, поступила в колледж и почувствовала – это именно то, для чего я рождена. В одиночку торчала целыми днями в студии и рисовала, рисовала, рисовала. В эти минуты я чувствовала необыкновенную свободу, радость от того, что создаю нечто новое, прекрасное. Незадолго до выпуска наш профессор, который еще писал критические статьи в одной из газет, посоветовал мне всерьез заняться живописью, он считал, что у меня настоящий талант. А я его не послушалась… Элли замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Родители считали, что девушке моего круга не пристало зарабатывать на жизнь какими-то там картинами. И я забросила занятия. Сто лет не держала кисти в руках. Она посмотрела на картину. – И попробовать не хочется? – спросил Ной. – Не знаю. Даже не уверена, что у меня получится. Столько лет прошло… – Конечно, получится. Я точно знаю, Элли! Твой талант никуда не делся – он живет в твоем сердце, а не в руках. О таком даре только мечтать можно – ты же прирожденная художница! Последние слова Ной сказал с такой горячностью, что Элли поняла – это не простая любезность, он на самом деле верит в ее талант. Она с удивлением ощутила, как много это значит для нее. И тут случилось что-то, чему Элли не смогла дать четкого определения. |