Книга Колдовское наваждение, страница 25 – Аннет Клоу

На первом этаже, как и во всех старых луизианских домах, был винный погреб, хранилище продуктов, маленькая кухня. Патриция прошла вверх, даже не взглянув на эти комнаты. На втором этаже были жилые помещения — кабинет, зал, музыкальный салон и гостиная. Комнаты в доме были просторными, в них было много воздуха и света. На третьем этаже находились спальни. Корпорал понес часть ее вещей на третий этаж, и она последовала за ним. Патриция думала об Эмиле.

Конечно же, он, наверное, поджидал ее где-нибудь наверху, как паук поджидает свою жертву. Корпорал вернулся к экипажу, сел в него и уехал. Патриция остановилась, прислушиваясь к тишине дома, а затем медленно пошла вверх по ступенькам. Справа от лестницы располагалась спальня. Ее дверь была открыта.

Она заглянула и увидела там свои чемоданы. Перед спальней находилась небольшая гостиная, Патриция прошла в нее и вдруг увидела Эмиля, сидевшего в высоком кресле прямо напротив входа. На маленьком столике перед ним стоял на подносе бокал с виски. Он сидел, развалясь, его рубашка была расстегнута, ботинки сняты.

Патриция очень волновалась, но, стараясь себя успокоить, произнесла презрительно:

— Разве так встречают леди?

— Леди? — переспросил он не менее презрительно.

— Даже если леди подверглась насилию, она не перестает быть леди, — гордо парировала Патриция.

— Ты называешь то, что было между нами, насилием? — сказал он и рассмеялся. — Тогда у тебя очень плохая память.

Патриция покраснела и, сердито посмотрев на Эмиля, ответила:

— Я говорю не о прошлом, я говорю о сегодняшнем дне. И насилие не обязательно бывает физическим.

Рассвирепевший Эмиль сказал:

— У меня было много разных женщин и до тебя, и после. И вела ты себя совсем не так, как ведут леди. И сегодняшнюю сделку ты могла не заключать как проститутка. Так что и здесь не было насилия.

— Я ненавижу тебя! — крикнула Патриция.

Эмиля словно ударили хлыстом, но он, сдерживая себя, спокойно произнес:

— Распусти свои волосы.

— Что?

— Ты слышала меня!

У Патриции затряслись руки. Она вынула шпильки из волос, и ее волосы разметались по плечам. Он сидел и наблюдал за нею. В глазах его мерцали бешеные огоньки. Когда она вынула последнюю шпильку, Эмиль приказал:

— А теперь — раздевайся!

— Нет! — запротестовала Патриция. Ей вдруг стало страшно, и она побледнела.

— Да! — сказал Эмиль ледяным голосом. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты обещала быть моею, если я освобожу твоего любимого Фурье. А так как ты моя, то должна выполнять все, что я захочу. Я приказываю тебе раздеться. Раздевайся! — прикрикнул он.

Бросив на него ненавидящий взгляд, Патриция начала расстегивать множество мельчайших пуговиц. Ей казалось, что ей не справиться с этими пуговицами под его пристальным взглядом. Но все же она сумела расстегнуть их, и платье легко скользнуло на пол. Так же, не глядя на него, она расшнуровала корсет и сбросила нижнюю юбку. Сняв туфли, чулки, она, глубоко вздохнув, сняла свою нижнюю сорочку, обнажив свои полные нежно-розовые груди.

У Эмиля перехватило дыхание. Патриция подняла глаза и увидела выражение его лица. Он покраснел и не мог оторвать взгляда от ее груди. Это был взгляд вожделеющего мужчины. Она поняла, что он желает ее так же страстно, как и в ту ночь.

Более того, его страстный взгляд подсказывал ей, что не только он владеет ею, но и она имеет власть над ним. И она сможет воспользоваться этой властью, чтобы приводить его в бешенство.

Теперь она, продолжая раздеваться, делала это, дразня его. Она потянула шнурки своих панталон и развязала их, и они упали на пол.

Патриция видела, что взгляд Эмиля становится все более страстным. Капельки пота выступили у него на лбу. Теперь она стояла перед ним совершенно нагая.

— Теперь повернись, — сказал он охрипшим от возбуждения голосом.

Патриция повиновалась, а Эмиль рассматривал ее фигуру сверху донизу, оценивая, как стати лошади при покупке.

— Ты рассматриваешь меня, как будто я…

— Рабыня, стоящая на аукционе, — закончил он ее мысль, торжествуя. — Как мою собственность… мою, запомни хорошенько, собственность, — и, сказав это, Эмиль встал с кресла и подошел к ней. — Запомни, до тех пор пока ты слушаешься меня, ты будешь со мною, и я не буду передавать тебя другому мужчине.

Эти слова больно задели Патрицию — ее власть утвердить будет трудно. В голове стучало: «До тех пор, до тех пор пока ты слушаешься меня, ты будешь со мною…» Но как долго будет продолжаться это «до тех пор»? Пока она ему не надоест, и он не выбросит ее из дома? И куда она пойдет тогда?

Он нежно взял ее за волосы и, притянув ее лицо к своему лицу, заглянул в ее глаза.

— Назови меня по имени… — прошептал он.

— Клэй, — ответила она с вызовом.

Он сжал своими пальцами ее шею.

— Назови мое настоящее имя!

— Я не помню!

С каждым словом его пальцы сжимались все крепче и крепче.

— Я, Эмиль Шэффер! Скажи — Эмиль!

— Эмиль Шэффер, — прохрипела она, а затем повторила шепотом:

— Эмиль…

Он притянул ее к себе и стал жадно целовать. Его горячие руки обхватили ее талию, а затем стали ласкать ее спину! Он целовал ее страстно, отрываясь от ее губ, только чтобы передохнуть и вновь продолжить поцелуй.

— Патриция! Патриция. Такая прекрасная и долгожданная… — бормотал он, обдавая поцелуями ее лицо и шею. Затем он подхватил ее на руки и понес в соседнюю с гостиной спальную комнату. Он уложил ее на постель и начал сам поспешно раздеваться. Он навалился на нее сверху, придавив ее своим упругим стройным телом. Он нежно ласкал ее груди, поглаживал и целовал соски до тех пор, пока они не стали тугими и темными.

— Дотронься до меня! — приказал Эмиль.

Но это был не приказ, а скорее просьба. Патриция нерешительно прикоснулась руками к его плечам, а затем медленно повела ими вниз по спине до бедер. Эмиль с дрожью в голосе вздохнул и закрыл глаза. Он больше ничего не говорил, но Патриции хотелось знать, что он чувствует. Поэтому она стала поглаживать его спину и бедра вновь.

Эмиль застонал, задрожал от ее прикосновения и вновь громко застонал.

— Я больше не могу терпеть! Я больше не могу терпеть! — прошептал он.

Патриция закусила губу. Она все равно не скажет ему, что он нужен ей.

Когда Патриция проснулась на следующее утро, Эмиля уже не было. Она лежала и рассматривала противомоскитную сетку над кроватью и размышляла над своей долей. Но Патриция была не из тех, кто может долго горевать и раскисать. Она быстро встала с постели, оделась, и начала распаковывать свою одежду и развешивать ее в шкафу. Часть одежды она положила в платяные ящики.