Книга Свадьба, страница 25 – Николас Спаркс

Солнце село, в небе над деревьями, как фонарь, повисла оранжевая луна. Джейн смотрела на нее. Жара наконец спала, поднялся легкий ветер.

– Ты действительно думаешь, что сможешь найти поставщика? – спросила она.

Я встал рядом с ней.

– Постараюсь.

– И напомни мне завтра взять для Джозефа билет, – попросила Джейн. – Конечно, рейс до Роли есть всегда, но, надеюсь, будет и прямой до Нью-Берна.

– Я сам могу этим заняться, – предложил я.

– Ты уверен?

– Разумеется.

Мимо нас по реке двигалась лодка – черная тень с ярким огнем на носу.

– Что еще вам с Анной осталось сделать? – поинтересовался я.

– Больше, чем ты можешь себе вообразить.

– Например?

– Найти платье, во-первых. Лесли хочет отправиться с нами. Не исключено, что потратим еще пару дней как минимум.

– Чтобы купить платье?

– Ну, сначала нужно его найти, затем подогнать по размеру. Утром мы переговорили со швеей, и она обещала, что успеет, если мы привезем платье в четверг. И потом, конечно, ужин. То есть если мы все-таки будем его устраивать. Договориться с поставщиком – только полдела, ведь нам нужна еще и какая-нибудь музыка. А чтобы украсить зал, придется много чего взять напрокат…

Я тихонько вздохнул. Конечно, не следовало бы удивляться, но все же…

– Значит, я завтра займусь звонками, а ты отправишься за платьем?

– Дождаться не могу. – Джейн вздрогнула. – Хочу увидеть, как Анна примеряет платья. Я ждала этого момента с тех пор, как она была маленькой девочкой. Ужасно волнуюсь.

– Не сомневаюсь.

– Подумать только, Анна чуть не запретила мне этим заняться.

– Просто диву даешься, какими неблагодарными могут быть дети.

Джейн засмеялась и снова взглянула на воду. Кузнечики и лягушки начали свою вечернюю песню. Есть вещи, которые не меняются.

– Хочешь прогуляться? – вдруг спросил я.

Джейн помедлила.

– Сейчас?

– Почему бы и нет?

– А куда ты хочешь пойти?

– Какая разница?

– Действительно.

Через пару минут мы уже брели по улице. Вокруг было пусто. Из-за занавесок и жалюзи на окнах соседних домов пробивался свет, в комнатах двигались тени. Мы с Джейн шли по обочине, под ногами у нас скрипел гравий. По небу тянулись облака, похожие на серебристые ленты.

– Утром здесь так же тихо? – удивилась Джейн.

Обычно я выходил из дому около шести, задолго до того как она просыпалась.

– Иногда. Обычно кто-нибудь уже совершает пробежку. Или гуляет с собакой. Эти твари любят подобраться сзади и громко рявкнуть.

– Да уж, это укрепляет нервы.

– Небольшая дополнительная нагрузка. Зато я не теряю формы.

– Мне тоже следует больше гулять. Раньше я обожала ходить пешком.

– Ты всегда можешь ко мне присоединиться.

– В половине шестого? Вряд ли.

Жена говорила игриво и в то же время недоверчиво. Некогда Джейн поднималась на заре, но она перестала это делать с отъездом Лесли в колледж.

– Но идея неплохая, – весело сказала она. – Сегодня отличный вечер.

– Да, – отозвался я, глядя на нее. Мы шли какое-то время молча, и вдруг я заметил, что Джейн смотрит на крайний дом.

– Ты слышал, что у Гленды был удар?

Гленда и ее муж – наши соседи, и хотя мы вращаемся в разных кругах, нас всегда связывали дружеские отношения. В Нью-Берне все друг друга знают.

– Да. Очень печально.

– Ведь Гленда ненамного меня старше.

– Говорят, она пошла на поправку.

Мы снова замолчали, а потом Джейн внезапно спросила:

– Ты когда-нибудь думаешь о своей матери?

Я даже не знал, что ответить. Моя мать погибла в автомобильной катастрофе на второй год нашего брака. Не могу утверждать, что я был близок с родителями, как Джейн, но мамина смерть была для меня ужасным потрясением. Даже не помню, как ездил в Вашингтон, чтобы побыть с отцом.

– Иногда.

– И что ты вспоминаешь?

– Помнишь тот последний раз, когда мы навещали моих родителей? – спросил я вместо ответа. – Мы вошли, и мама показалась из кухни. На ней была блузка в фиолетовый цветочек. Мама была очень рада нас видеть. Именно такой я ее и помню. Этот образ не меняется. Что-то вроде фотографии. Для меня она всегда одна и та же.

Джейн кивнула.

– А я представляю свою маму в студии, с краской на пальцах. Она писала групповой портрет нашей семьи – так его и не закончила. Она сильно волновалась, потому что собиралась подарить его папе на день рождения. – Джейн помолчала. – Честно говоря, я плохо помню, как она выглядела потом… Мама всегда была очень подвижной. Она энергично жестикулировала, если что-нибудь рассказывала, и лицо у нее было такое оживленное… но когда мама заболела, то изменилась. Просто стала другой.

– Понимаю.

– Иногда мне страшно, – добавила Джейн, понизив голос. – Страшно заболеть, как она.

Я промолчал.

– Не представляю себе, каково это, – продолжала жена. – Не узнавать Анну, Джозефа, Лесли… Переспрашивать их имена, когда дети придут меня навестить, – точно так же, как мама спрашивала меня… Сердце разрывается, стоит об этом подумать.

Я молча наблюдал за ней в тусклом свете, падавшем из окон.

– Интересно, знала ли мама, что ситуация будет только ухудшаться, – размышляла Джейн. – То есть она говорила, что знает, но неужели она действительно смирилась с тем, что перестанет узнавать мужа и детей?

– Думаю, она все понимала, – сказал я. – Поэтому они и перебрались в Крик-Сайд.

Джейн на мгновение прикрыла глаза. Когда она заговорила вновь, в ее голосе звучало отчаяние.

– Жаль, что папа не захотел жить с нами после смерти мамы. У нас ведь столько места.

Я промолчал. Я мог бы объяснить жене, отчего Ной предпочитает Крик-Сайд, но Джейн не стала бы слушать. Она сама прекрасно знала причину, но в отличие от меня не считала ее убедительной, и я понимал, что попытка защитить Ноя приведет к ссоре.

– Ненавижу этого лебедя, – добавила она.

Я многое мог бы сказать, но и теперь предпочел промолчать.

Мы обошли квартал. В некоторых домах уже погасили свет, а мы с Джейн двигались дальше ни быстро ни медленно. Заметив вдалеке наш дом и поняв, что прогулка подходит к концу, я остановился и взглянул на звезды.

– Что такое? – спросила Джейн, проследив за моим взглядом.