Онлайн книга «Маскарад чувств»
Она взглянула на него с обычным лукавством: — Теперь ты уже не стал бы писать его? — Теперь все усилилось тысячекратно! — горячо заверил он. — О Натали! Я просто с ума по тебе схожу! Спрятав конверт на груди, Наташа серьезно заверила: — Я прочитаю, когда никто не сможет мне помешать. И постараюсь ответить. Моя матушка следит за мной, как Цербер! Она лелеет мечту выдать меня за князя Донского. Николя вздрогнул: — Как?! И тебя тоже? — А кого еще? — удивилась девушка. — Наша тетушка грезит о свадьбе с моей сестрой. Но Лиза не хочет. — Я тоже! Ты же видел этого слизняка! Всех достоинств — один княжеский титул. Николя слегка сник: — Для многих более, чем достаточно. Только сейчас он заметил, как в нише пыльно и душно. Или это отчаяние снова схватило его за горло? — Но не для меня, — ответила Наташа высокомерно. — Я никогда не выйду замуж по расчету. Достаточно насмотрелась на своих родителей, которые терпеть друг друга не могут! Они стараются даже не встречаться в доме. У каждого отдельный вход. Разве это супружеская жизнь? С другой стороны портьеры к нише приблизились чьи-то шаги. Приглушенный голос Лизы произнес: — Николя, вы здесь? Натали разыскивает ее маман. Наташа прерывисто вздохнула: — Ну вот! Я же говорила… Цербер идет по следу. * * * По дороге домой брат с сестрой молчали в присутствии тетушки, которая рассыпала дифирамбы дому Донских, вкусу хозяйки и сдержанному благородству Петра Владимировича. — Ведь он имел право пристыдить тебя, Лиза, когда ты понесла ахинею насчет крестьян! А он и слова упрека не произнес, — говорила она восторженно. Лиза чуть поморщилась: — Разве князь уже имеет на меня какие-то права, чтобы стыдить или упрекать? — Князь имеет право на что угодно, — наставительно проговорила Аглая Васильевна. «Какая глупость! — Лиза не произнесла этого вслух, предпочтя спорить с тетушкой мысленно. — Он получил титул по наследству. Разве это делает его выше других людей в моральном отношении? Разве он более развит духовно, чем любой из нас? Или совершил какой-то неслыханный подвиг, который выделил его из общего ряда? Может, когда-то его предки действительно постояли за Отечество… Уж не Дмитрия ли Донского он потомок? Если так, то Петр Владимирович является далеко не лучшим представителем славного рода. Впрочем, как говаривала наша нянюшка, в семье не без урода!» Эта внутренняя тирада, направленная против князя, привела Лизу в веселое расположение духа. И в дом она вбежала, напевая романс, который начала разучивать еще при отце. Последовав вслед за Лизой в ее комнату, Николя спросил сестру: — Почему ты сидела за столом с таким несчастным видом? Князь чем-то обидел тебя? — Ах нет, нет! — заверила Лиза. — Просто я находилась между ним и его матушкой и вообразила себе, что уже вхожу в их семейство и теперь обречена до конца жизни видеть их рядом с собой. И такая тоска меня взяла! Ох, Николя… И как это люди живут без любви? — Натали говорит, что у ее родителей тоже несчастливый брак, — заметил он. У Лизы сразу вспыхнули глаза: — Расскажи мне скорее про Натали! Она — настоящая? — О да! — горячо заверил Николя. — Она замечательная! Она все так тонко чувствует. И такая нежная… Лиза прижала руки к щекам: — Вы целовались?! — Конечно, — улыбнулся брат со взрослой снисходительностью. Хотя накануне он еще и мечтать об этом не смел. — О боже! — Сестра бросилась ему на шею. — Николя, как это чудесно! Значит, она ответила тебе любовью? — Надеюсь, это любовь, — проговорил он с некоторой опаской. — Да иначе и быть не могло! — заверила Лиза. — Ты ведь у меня самый лучший на свете! Как она могла не влюбиться в тебя? Николя довольно улыбнулся: — Неужели я самый лучший? А как же Кузминский? Ее радость тут же померкла. Оставив брата, Лиза отошла к окну, за которым уже сгустились сумерки. — Кузминский — это другое. Да ты ведь и сам понимаешь! Не станешь же ты сравнивать меня и Натали! У каждой из нас свое место в твоем сердце. Надеюсь, я своего еще не лишилась? Она обернулась к нему с улыбкой, и Николя перевел дух. Он уж подумал было, что своим неосторожным вопросом опять погрузил душу сестры в тоску. Но сейчас он обнаружил в ее глазах решимость. — Николя, я должна увидеться с ним снова, — проговорила Лиза почти сурово: — Сегодня за обедом я окончательно убедилась в том, что мне просто необходимо окончательно выяснить, каково отношение Алексея ко мне. К Лизе Перфильевой, а не к Андрею Зыкову, само собой. И уж если окажется, что он ни капли не любит меня… — Она опустила голову, потом снова вскинула ее. — Что ж, тогда я готова пойти замуж за князя. — Да ты с ума сошла! — в ужасе воскликнул Николя. — Почему же? Разве ты не понимаешь, что в этом случае мне будет все равно? Моя жизнь будет кончена. Так какая разница с кем провести ее остаток? Князь так князь… По крайней мере, моим детям достанется титул. Он схватился за голову: — Это же полный бред — то, что ты говоришь сейчас! Ты ведь никогда не гналась ни за богатством, ни за какими титулами! — А я и сейчас не гонюсь за ними. Я же говорю о том случае, если моя жизнь все равно будет загублена. — Да что значит — загублена? Тебе семнадцать лет! Ты еще двадцать раз влюбишься и захочешь выйти замуж по любви. Лиза возмутилась: — Как ты можешь говорить так?! — Да ведь никто не ограничивается в жизни только одной любовью! Тем более если она несчастливая. Ты еще никого и не видела в Петербурге. Возможно, совсем рядом находится человек, который воспламенит твое сердце не хуже Кузминского. А ты уже продашь себя этому убогому князю… Ты же сама страдала сегодня, представляя себя его женой! Помолчав, она согласилась, кусая губу: — Это верно. Счастья мне с Петром Владимировичем не видать. Но я не верю и в то, что вообще смогу быть счастлива с кем-то, кроме Алексея. Николя решительно сказал: — Значит, так, отправляйся к нему сегодня же ночью. Другого выхода нет. А к Андрею Зыкову он, по твоим словам, очень расположен. Ему он должен раскрыть душу. Только не спрашивай его о Зинаиде Мичуриной, не раздражай его. — А ты полагаешь, упоминание о ней может вызвать у Алексея только раздражение? — Радостно изумилась Лиза. — Несомненно. Такие постыдные связи вспоминать не хочется. Мужчина может поддаться слабости, но не кичиться ею. |