Книга Дорогой Джон, страница 41 – Николас Спаркс

— Вчера вечером ты…

— Я?! — возмутилась она и замотала головой: — Ну нет, не надо валить с больной головы на здоровую! Я ничего плохого не сделала! Не я это начала! Вчера вечером можно было отлично повеселиться, а ты сидел с таким видом, будто готов кого-нибудь пристрелить!

Она преувеличивала. А может, и нет. В любом случае я промолчал.

Она продолжала:

— А ты знаешь, что сегодня мне пришлось придумывать для тебя извинения? Каково мне было, знаешь? Весь год я расхваливала тебя своим друзьям — какой у меня прекрасный парень, какой мужественный, как я горжусь твоей службой, а в результате ты раскрываешься с такой стороны, с какой я тебя еще и не видела! Ты вел себя просто бестактно!

— А тебе не приходило в голову, что я вел себя так потому, что не хотел там находиться?

Это ее остановило, но лишь на мгновение. Саванна скрестила руки на груди.

— Может, твое вчерашнее поведение стало причиной моего сегодняшнего опоздания!

Ее заявление застало меня врасплох. Такого я не ожидал, но не в этом дело.

— Мне очень жаль, что так вчера получилось…

— Хорошо, что жаль! — закричала она. И опять я не ожидал такой реакции. — Ведь это мои друзья!

— Это я успел узнать! — отпарировал я, вскакивая с дивана. — За целую неделю-то!

— Что-что?

— То, что сказал. Я к тебе приехал, с тобой хотел побыть, ты об этом не думала?

— Ты хотел быть со мной наедине? — переспросила она. — Ну так позволь тебе сказать, что своим поведением ты показываешь обратное. Мы были одни сегодня утром. Мы были одни, когда я только что вошла. Мы были одни, когда я попыталась вести себя как ни в чем не бывало и забыть про вчерашнее. А ты только и ищешь ссоры!

— Не ищу я ссоры! — возразил я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать (скажу сразу, у меня не получилось). Я отвернулся, пытаясь справиться с собой, но, заговорив снова, услышал в собственном голосе плохо скрываемое бешенство. — Я хочу, чтобы все стало как раньше. Как прошлым летом.

— А что было прошлым летом?

Терпеть не могу такие ситуации. Я уже ни о чем не хотел говорить. Получалось, будто я выпрашиваю любовь, а это никогда не приводит ни к чему хорошему. Поэтому я начал ходить вокруг да около.

— Прошлым летом мне казалось, что мы больше времени проводим вместе.

— Ничего подобного, — запальчиво возразила она. — Я с утра до вечера работала на стройке!

Конечно, она была права. По крайней мере отчасти. Я начал снова:

— Не надо воспринимать мои слова чересчур буквально. Я хотел сказать — мне кажется, что прошлым летом мы больше общались.

— Ах вот что тебе не нравится? Что я занята? Что у меня своя жизнь? Что ты хочешь, чтобы я прогуливала занятия всю неделю? Сказалась больной, когда мне лекции читать надо? Или забила на домашние задания? — Нет.

— Тогда что тебе нужно?

— Не знаю.

— А унижать меня в присутствии моих друзей? — Я тебя не унижал! — запротестовал я.

— Вот как? Тогда почему Триша отвела меня сегодня в сторонку и сказала, что мы с тобой совершенно разные люди и я могла найти себе и получше?

Это меня задело, хотя Саванна вряд ли понимала, как прозвучали ее слова. В гневе иногда не осознаешь, что несешь, сам проверял.

— Вчера вечером я хотел быть с тобой наедине. Вот что я пытаюсь сказать.

Мои слова не произвели на нее никакого впечатления.

— Так почему же ты молчал, как в рот воды набрал? — вопросила она. — Трудно было произнести что-нибудь вроде «А ничего, если мы займемся чем-нибудь другим? Я не в настроении сегодня веселиться в компании»? Вот и все, что нужно было сделать, Джон. Я не телепат, чтоб ты знал.

Я открыл рот для ответа, но ничего не сказал, отвернулся, отошел на другой конец комнаты и через застекленную дверь уставился на патио. Меня не особенно задели слова Саванны, просто стало грустно. Грустно при мысли, что я, возможно, потерял любимую. Я не знал, то ли делаю много шума из ничего, то ли слишком хорошо понимаю, что происходит между нами.

Я не стал продолжать разговор — споры и дискуссии никогда не были моим коньком. Все, что я хотел, — чтобы Саванна подошла ко мне, обняла и сказала: «Я понимаю, милый, отчего ты беспокоишься, но тебе не о чем волноваться».

Ничего этого не произошло. Я заговорил в дверное стекло, чувствуя себя странно одиноким:

— Ты права, нужно было тебе сказать. Извини, что не сказал. Извини за то, как я вел себя вчера, извини, что расстроился из-за твоего опоздания. Просто в течение отпуска я хотел тебя видеть как можно больше.

— Можно подумать, я не хочу! Я обернулся:

— Честно говоря, я уже в этом не уверен. И с этими словами вышел.

Я пробродил до самой ночи.

Я не знал, куда идти и даже почему ушел. Мне было необходимо побыть одному. Под палящим солнцем я направился к студгородку; вскоре оказалось, что я перебегаю от одного тенистого дерева к другому. Я не оглядывался посмотреть, идет ли за мной Саванна: знал, что нет.

Через некоторое время я набрел на студенческий центр и взял себе воды со льдом. Внутри было малолюдно, кондиционированный воздух приятно холодил, но я там не остался. Мне инстинктивно хотелось пропотеть, выпустить через поры гнев, печаль и разочарование, которые не желали меня покидать.

Одно я знал наверняка — сегодня Саванна вошла в дверь, подготовившись к спору. Ее ответы вылетали моментально и казались скорее отрепетированными, чем спонтанными, словно у нее на душе накипело с самого утра. Она безошибочно просчитала мою реакцию. Может, я и заслужил ее гнев своей вчерашней выходкой, но то, что она нисколько не считала себя виноватой и пренебрегала моими чувствами, жгло меня как огнем.

Тени удлинялись — солнце начинало клониться к закату, но я все еще не был готов возвращаться. Купив два куска пиццы и пиво в одной из крошечных пиццерий в центре студгородка — одном из тех заведений, которые существуют исключительно за счет студентов, — я поел, после чего еще долго бродил и наконец повернул назад. Было уже девять часов. После «русских горок» разнообразных эмоций я чувствовал себя выжатым как лимон. Идя по улице, где находился дом Саванны, я заметил на стоянке ее машину. В доме светилось окно спальни, остальные были темны.

Я думал, что входная дверь заперта, но ручка легко повернулась. Свет просачивался в коридор из-за неплотно прикрытой двери спальни. Я колебался, пойти туда или остаться в гостиной. Меньше всего мне хотелось новых разборок, но я глубоко вздохнул и пошел по короткому коридору. Заглянув в приоткрытую дверь, я увидел Саванну, сидевшую на кровати в не по размеру большой клетчатой рубашке, доходившей до середины бедер. Саванна подняла голову от журнала. Я неуверенно улыбнулся.