Книга Дорогой Джон, страница 61 – Николас Спаркс

— Хорошо, — тихо сказала она. — Мне ужасно не хочется быть одной сегодня вечером.

Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Выбравшись из машины, мы во всю прыть кинулись к крыльцу, и все равно, вбежав под навес, я почувствовал, что промок до нитки. Нас услышала Молли. Когда Саванна распахнула входную дверь, собака пролетела мимо меня через кухню туда, где, по моим прикидкам, находилась гостиная. Глядя на Молли, я вспомнил свой вчерашний визит и удивился, как много изменилось за одни сутки. Новая информация поступала непрерывно, совсем как в Ираке, когда во время патрулирования держишь в зоне внимания окружающую обстановку, оставаясь настороже перед неизвестной опасностью, которая может обрушиться на тебя в следующую секунду.

— У нас всего понемножку, — говорила Саванна, направляясь в кухню. — Моя мама глушит волнение стряпней. У нас есть тушеное мясо, чили, куриный пирог в горшочке, жареная свинина, лазанья… — Она перечисляла меню, согнувшись перед открытым холодильником, и распрямилась, когда я вошел. — Чего тебе больше хочется?

— Все равно, разогрей что-нибудь, — отозвался я. — На твой вкус.

По ее разочарованному лицу я понял, что девушка в последнее время устала самостоятельно принимать решения, и поправился:

— Ладно, давай лазанью.

— О'кей, — сказала она. — Ставлю греть. Ты очень голоден или просто голоден?

Я подумал.

— Просто голоден.

— Тогда салатика? У меня есть маслины и помидоры. Будет отлично с соусом и крутонами.

— Очень аппетитно.

— Вот и отлично, — заключила она. — Я быстро сделаю.

Я смотрел, как Саванна достала из нижнего ящика холодильника кочанный салат и помидоры, сполоснула под краном, нарезала и ссыпала в деревянную миску. Затем вывалила сверху маслины и поставила салат на стол. Щедро положив лазаньи на тарелки, она отправила первую из них в микроволновку. Движения Саванны были размеренными и точными, словно простая физическая работа придавала ей уверенности.

— Не знаю, как ты, но я бы выпила вина. — Саванна указала на подставку для бутылок рядом с раковиной. — У меня есть отличное «Пино нуар».

— Я тоже, пожалуй, попробую, — согласился я. — Открыть?

— Нет, я сама. У меня штопор того, с характером.

Открыв бутылку, она налила вина в два бокала. Вскоре на столе возникла лазанья, от которой поднимался ароматный пар. Попробовав кусочек, я проворно заработал вилкой.

— Ух ты, как вкусно! — выговорил я с набитым ртом.

— Вкуснятина, да? — подхватила Саванна, не притронувшись, однако, к лазанье. Она медленно тянула вино из бокала. — Тим ее тоже обожает. После нашей свадьбы он все упрашивал маму почаще готовить лазанью. Она обожает кашеварить, а еще больше — смотреть, как народ уплетает ее кушанья за обе щеки.

Через стол я смотрел, как Саванна водит пальцем по краю бокала. Свет от лампы дробился в вине бликами кроваво-красного цвета, как в ограненном рубине.

— Если хочешь добавки, у меня есть, — предложила Саванна. — Не вздумай стесняться. Ты окажешь мне большую услугу, ведь почти все приходится выбрасывать. Не знаю, как намекнуть маме приносить меньше еды — боюсь, она меня не так поймет.

— Ей тоже тяжело, — заступился я. — Она видит, как тебе трудно.

— Знаю, — отмахнулась Саванна, отпив еще глоток вина.

— Ты кушать-то собираешься? — спросил я, кивнув на ее нетронутую порцию.

— Я не голодна, — сказала она. — Со мной так всегда, когда Тим в больнице. Разогреваю еду, собираюсь поесть, но когда тарелка передо мной, желудок просто в узел завязывается. — Саванна посмотрела на лазанью, как бы настраиваясь на еду, но отрицательно покачала головой.

— Ну, давай за компанию, — настаивал я. — Съешь кусочек. Тебе нужно есть.

— Да нормально все со мной…

Я прекратил есть, не донеся вилку до рта.

— Сделай это для меня. Я не привык есть, когда на меня смотрят. Мне это не нравится.

— Отлично. — Она взяла вилку, подцепила крошечное мясное волоконце и отправила в рот. — Доволен?

— Ну еще бы, — фыркнул я. — Сразу стало намного легче. На десерт можно разделить пару крошек. А до десерта, будь любезна, бери вилку и продолжай притворяться.

Саванна засмеялась:

— Как я рада, что ты приехал! Ты единственный, кто говорит со мной вот так.

— Вот так — это как? Начистоту, что ли?

— Да, — кивнула Саванна. — Именно это я имею в виду. — Она отложила вилку и отодвинула тарелку, игнорируя мою просьбу. — В честности тебе не откажешь, всегда таким был.

— Прежде, помнится, и я о тебе так думал. Она бросила на стол салфетку.

— Вот были деньки, да?

И посмотрела на меня так, что прошлое вдруг ожило и на миг во мне воскресли прежние чувства, надежды, мечты о нашем с Саванной будущем. Она снова стала молоденькой девушкой, которую я встретил на пляже, и вся жизнь была у нас впереди…

Саванна пригладила волосы, и на пальце блеснуло обручальное кольцо. Я опустил глаза, уставившись в тарелку.

— Ну да.

Я сунул в рот большой кусок лазаньи и принялся жевать, словно стараясь перемолоть заодно и некстати объявившиеся воспоминания. Едва не подавившись, я наколол на вилку новый кусок.

— Что случилось? — спросила Саванна. — Ты рассердился?

— Нет, — солгал я.

— А ведешь себя так, будто рассердился.

Она вновь стала прежней Саванной, которую я помнил, — только теперь была замужем. Я отпил большой глоток вина, равный всем ее глоточкам, вместе взятым, и откинулся на стуле.

— Для чего я здесь, Саванна?

— Не поняла вопроса, — отозвалась она.

— Вот это все — для чего? — спросил я, обводя кухню широким жестом. — Ты приглашаешь меня на ужин, хотя сама не ешь. Вспоминаешь прежние деньки. Что происходит?

— Ничего такого, — упрямо отвечала она.

— Тогда в чем дело? Для чего ты меня пригласила? Вместо ответа Саванна встала и долила себе вина.

— Может, мне просто нужно с кем-то поговорить, — прошептала она — Я уже сказала, что не могу общаться на эту тему с мамой или папой. Даже с Тимом не могу говорить так откровенно. — Ее голос звучал почти обреченно. — Каждому иногда нужен собеседник.

Здесь я не мог с ней не согласиться. Именно для этого я сам приехал в Ленуар.

— Понятно, — сказал я, прикрыв глаза. Когда вновь взглянул на собеседницу, Саванна изучающе смотрела на меня. — Я просто никак не разберусь, как ко всему этому относиться. К прошлому. К нам. К тому, что ты замужем. Даже к тому, что случилось с Тимом. Все это так нелогично, просто не укладывается в голове…