Онлайн книга «Поверь и полюби»
|
– Милорд, – начал ливрейный слуга. – Простите за то, что мы нарушили ваше уединение. Но у мисс Бартон есть одно дело, которое она хотела бы с вами обсудить. – Правда? Николас внимательно посмотрел на Софи, потом на слугу. – Вы свободны, Джон. Пожалуйста, оставьте нас одних. Оставить одних? Наедине друг с другом?! Мысленно Софи была готова протестовать. Но тело и сердце тут же воспротивились велению рассудка. Джон же поклонился лорду и тихо шепнул Софи на ухо: – Не бойтесь! Все будет хорошо! Я подожду вас у входа в оранжерею. Последнюю фразу Джон сказал громко. Николас нахмурился. – Вам нет необходимости ждать мисс Бартон. Я сам провожу ее домой. – Нет! – неожиданно для самой себя воскликнула Софи. Но, спохватившись, тихо добавила: – Большое спасибо, милорд, но я ни в коем случае не хочу причинять вам беспокойство. – Вы ничуть меня не обеспокоите, Софи. Уверяю вас! Я уже собирался возвращаться домой. – Вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Джон. Он мягко высвободил свою руку из рук Софи, поклонился лорду и вышел из оранжереи. Софи и Николас остались одни. Последовало долгое, напряженное молчание. Глаза Софи разглядывали растения в оранжерее, но ни разу не остановились на Линдхерсте. Он вздохнул и первым нарушил гнетущую тишину. – Вы хотели со мной говорить? – Голос его звучал безучастно, как будто разговор происходил в присутствии маркизы. Софи удивленно посмотрела на Николаса. Он выглядел вполне спокойным, но в глазах чувствовалось напряжение. – Слушаю вас, – сказал Линдхерст и нахмурился. Заметив отсутствие у Николаса всякого намека на желание, Софи вместо облегчения неожиданно почувствовала досаду. Как? Неужели те страстные поцелуи в конюшне для него ничего не значили?! Она уныло опустила голову и, запинаясь, проговорила: – Я… это я положила… те тарталетки на в-ваш поднос. Софи почувствовала, что вот-вот расплачется. – Серьезно? – совершенно спокойно спросил Николас. Софи кивнула. Из уголка ее левого глаза предательски выкатилась слеза. – Они выглядели такими красивыми, аппетитными… А я давно заметила, что вы любите… фрукты. Но… но не знала, что ананасы вам противопоказаны… – Софи… В голосе Линдхерста звучала мягкость и даже нежность. Или это только показалось? Софи услышала шорох его тапочек по полу и поняла, что Николас подошел к ней. Вслед за этим раздалась команда: – Софи! А ну-ка посмотрите мне в глаза! Она не подчинилась, тогда Николас мягко добавил: – Пожалуйста, прошу вас! Что-то в его голосе заставило Софи поднять голову. Николас смотрел на нее и улыбался. – Спасибо за тарталетки, Софи. Брови Софи изогнулись от изумления. – Но… но я же… Я не понимаю… Все говорили, что ананасовые тарталетки… что из-за них вы… заболели… – Правильно говорили. – Тогда за что вы меня благодарите? В этот момент Софи очень захотелось подойти вплотную к Николасу и ласково провести ладонью по его щеке. – Благодарю за то, что вы хотели сделать мне приятное. За ваше внимание. Ведь именно поэтому вы и положили на поднос эти тарталетки. Разве не так? Напряжение в его глазах сменилось добротой. Софи утвердительно кивнула в ответ, думая, что могла бы означать подобная перемена во взгляде? Чувство к ней или просто следствие еще не до конца преодоленной болезни? Николас же продолжал улыбаться. – А я-то думал, что больше вам не нравлюсь, – ласково сказал он. – Что?! Нет, у него определенно лихорадка! – Как такая мысль могла прийти вам в голову? – спросила она. – Потому что всякий раз, увидев меня в коридоре, вы тут же сломя голову бросались в противоположную сторону. Я стал думать, что обидел вас своими невоздержанными поцелуями в конюшне. – Что?! – вновь воскликнула Софи. После того как она так страстно отвечала на те поцелуи, почему у него даже язык поворачивается говорить подобные вещи?! – Нет, вы ничуть не обидели меня. – Понятно. Тогда – внушил отвращение. – И этого не было! Софи нахмурилась и сделала полшага вперед. Теперь они стояли прямо друг против друга. – Вы совсем оправились после отравления ананасом? Она все-таки вытянула руку и провела ладонью по изуродованной щеке Линдхерста. Жара у него явно не было. – От отравления ананасом? Да, оправился. А вот от ваших поцелуев – нет. Вы даже не поняли, что они для меня значили! Последние слова Николас произнес шепотом. Софи почувствовала, как рушится разделявшая их стена. – Я поняла это, Николас, потому что ваши поцелуи сильно подействовали на меня. И очень испугали, потому что мне захотелось принадлежать вам. Признаюсь, никогда в жизни у меня ни к кому подобного желания не возникало! – Моя прелестная, невинная Софи! – пробормотал Линдхерст, заключая ее в объятия. – Желание должно не пугать, а вселять в душу неповторимое блаженство! – Возможно, но я не могла преодолеть страха. Ведь эти чувства для меня так новы… Так необычны… Даже странны… Она склонила голову на грудь Николаса, глядя ему в глаза. Улыбнувшись, он чуть наклонился и прижался лбом к ее волосам. – Вы верите, что я никогда не обижу и не оскорблю вас? – прошептал он. – Верю… – Тогда доверьтесь мне. – Да. Это было правдой, Софи действительно доверяла Линдхерсту. В ее глазах он был человеком чести, настоящим джентльменом. Нет, никогда он не позволит себе использовать женщину в корыстных целях! Это исключено! – Я не только доверяю вам, Николас Сомервилл. Я люблю вас… Софи прильнула к его губам. Линдхерст со стоном прижал ее к себе. Глубоко вздохнув, Софи обвила руками его шею; она почувствовала, как слабеют колени. Николас же чуть отстранился и долго смотрел ей в лицо. Грудь его вздымалась и опускалась, дыхание было шумным и прерывистым… Он снова застонал и коснулся горячими губами шеи Софи, страстным шепотом повторяя ее имя. И тут же покрыл поцелуями волосы, лицо, руки… – Николас! О, Николас! – повторяла она сквозь счастливые слезы. А он продолжал целовать ее, спускаясь все ниже и ниже. Софи выгибалась навстречу и со стоном прижималась к его разгоряченному, сильному телу. Дойдя до выреза платья, Николас снова прошептал ее имя, целуя золотистую гладкую кожу. И почувствовал, как сразу напряглась и стала твердой грудь девушки. |