Книга Читающая по цветам, страница 72 – Элизабет Лупас

Повернувшись к двери, он крикнул, чтобы принесли горячей воды и завтрак. Я отвернулась и опять начала смотреть в окно. Он умылся и оделся. Я слышала, как лязгнула сталь, когда он застегивал пряжку пояса, на котором висели его кинжал и шпага. Я успела положить ключ обратно в его кошель, и, если Джилл меня не выдаст, он никогда не узнает, что я выходила из комнаты и сходила вниз.

– Я проведу день как обычно, на службе у милорда Роутса, – проговорил он, жуя грубую овсяную лепешку и запивая ее элем. – Сиди в комнате. Я велю караулить дверь, так что не вздумай куда-нибудь улизнуть. Только попробуй, и я взгрею тебя до полусмерти, и плевать мне на твой ларец.

– Я не буду пытаться бежать. Да и куда мне идти?

Он посмотрел на меня. Я подумала: «Интересно, а сам он ощущает ту пустоту, которую я вижу в его глазах, или же он считает, что все остальные так же пусты, как и он?»

– Если хочешь, можешь кликнуть, чтобы тебе принесли горячей воды, – сказал он. – Похоже, бабам все время требуется горячая вода и мыло. И Джилл принесет тебе пожрать.

Я ничего не ответила. Складка между его бровями сделалась глубже, и он молча вышел вон.

Горячая вода. Спасибо тебе, Зеленая Дама, – горячая вода и мыло!

Я подождала, чтобы увериться, что он действительно ушел, потом подошла к двери и позвала Джилла. Он охотно принес мне горячей воды, чистые полотенца и банку пахнущего розмарином мыла. «Господи, откуда он его взял? – впрочем, это не мое дело!» Я разделась донага и мылась очень долго, пока мыло не кончилось, а вода не остыла. Отдушка из розмарина была целебной и успокаивающей. Я протерла сырой губкой мою амазонку и нижнее белье и вытерла полотенцами волосы. Затем я оделась, заплела и заколола волосы и снова позвала Джилла. Он тут же принес мне горячие свежие овсяные лепешки, заварной крем из яиц и горячий пряный напиток из вина.

– Джилл, – сказала я, – после того как я поем, мне хотелось бы поспать. Не мог бы ты послать кого-нибудь ко мне, чтобы предупредить меня до того, как… хозяин… поднимется в комнату?

– Я постараюсь, хозяйка. Я сам буду поглядывать, не вернулся ли он, и пошлю наверх Бел, чтобы она вас разбудила.

Его нисколько не озадачило, почему я не хочу, чтобы Рэннок Хэмилтон застал меня врасплох.

Я проспала всю остальную часть утра и большую часть дня.

Меня разбудил тихий стук в дверь. Мне снилась старая садовая стена в Грэнмьюаре, вся заросшая вьющимся пасленом сладко-горьким и …но остальная часть сна растаяла, прежде чем я успела ее понять. Я торопливо соскочила с кровати и подошла к двери.

– Мистрис, хозяин идет сюда, – сказала маленькая, тощая, чумазая девочка лет десяти-двенадцати. – Джилл, значитца, попросил меня упредить вас.

– Спасибо, Бел, – сказала я и пожалела, что у меня нет пенни, чтобы дать ей. Но она не стала ждать, а сразу сбежала вниз по лестнице и скрылась из вида.

Я снова села на стул у окна в той же позе, в которой он меня оставил. Через несколько минут он вошел в комнату, крича, чтобы ему принесли вина. Он выглядел донельзя довольным собой.

– Хорошо вернуться домой, – сказал он, – когда тебя там ждет жена. У меня для тебя есть новость.

– Какая новость?

– Граф Морэй и милорд Роутс отвели мне отдельные покои в Холируде. Две комнаты и места в конюшнях и…

В эту минуту вошел Джилл с кувшинчиком вина и двумя кубками.

– Мы теперь будем жить во дворце, Джилл, – сказал Рэннок Хэмилтон. – Что ты об этом думаешь?

– Все мы? – спросил мальчик. – И лошадки тоже?

– Все, и лошади тоже. Собственно говоря, тебе придется заботиться еще об одной лошади – о кобыле твоей новой хозяйки.

Я закрыла глаза и помолилась, чтобы Джилл не сказал чего-нибудь о Лилид и не проговорился, что я уже беседовала с ним нынче утром. Но он оказался куда умнее, чем я думала. Осторожно налив в кубки вино, так что не пролилось ни капли, он сказал:

– Это хорошо, хозяин, и готов побиться об заклад, что во дворце конюшни лучше, чем тут.

– Это точно. А теперь выметайся отсюда. Через час или около того принеси ужин.

– Слушаюсь, хозяин.

Рэннок Хэмилтон протянул мне один из кубков, потом одним глотком осушил свой.

– Ну как, ты довольна? – сказал он. – Ты теперь снова окажешься среди твоих знакомых, бонтонных дам и господ, побыв вдали от них только денек, а вместе с тобой и я поимею с ними дело.

Я пригубила вино. Оно было дешевым и кислым.

– Я не хочу снова оказаться среди них, – вымолвила я. Я не знала, как посмотрю им в лицо, им всем, королеве и ее придворным, и увижу в их глазах, что они знают – отныне я собственность Рэннока Хэмилтона.

– Я думал, ты будешь довольна, – сказал он. Складка между его бровей углубилась.

– Ну, хорошо, я довольна, – согласилась я и отпила еще вина. – А как насчет моих собственных слуг, Дженет Мор и Уота Кэрни? Они вернулись в Эдинбург из Лохлевена? С ними все в порядке? А Сейли, мой охотничий щенок?

– Они в Холируде. Твоя служанка сегодня вечером перенесет твою одежду и сундуки в мои покои. Она говорит, что твой пес все время скулит и ночами ходит по комнате, все ищет тебя.

– Спасибо, – сказала я, и его лоб немного разгладился. – Что ж, хорошо.

– Через год или два граф Морэй станет регентом, вот увидишь – королева махнет хвостом и уедет в Испанию, чтобы выйти замуж за чокнутого сына короля и когда-нибудь стать тамошней королевой. – Он снова наполнил свой кубок. – Тогда милорд Роутс вознесется на такую высоту, что закачаешься, а я буду его правой рукой, потому что я родич его жены. Потому-то он и хочет, чтобы я был у него под боком.

– Он хочет, чтобы вы были у него под боком, потому что не доверяет вам. Они оба вам не доверяют. Они боятся, что вы узнаете, где я спрятала ларец, и заберете его себе, именно поэтому они хотят, чтобы вы были рядом, там, где они смогут за вами следить.

Он выпил второй кубок вина. На его лице отразилось сомнение, и я почувствовала мстительную радость, оттого что мне удалось его озадачить.

– Я докажу им свою преданность, – сказал он.

– Возможно.

– Ты скажешь мне, где ларец, и я отдам его милорду Роутсу, в собственные руки. – Он начал расстегивать пуговицы своего камзола. – Ты мне скажешь.

– Нет, не скажу.

Я отвела от него взгляд, потом искоса посмотрела на него. «А может, и скажу. Может быть, ты сам, собственными силами, сумеешь вознестись на такую высоту, что закачаешься, если только трижды подумаешь, прежде чем отдавать ларец в руки Роутса. Как ты думаешь, тебе понравится зваться графом Кинмиллом?»

– Ты мне скажешь, – повторил он. – И ты прекратишь толковать про всяких там Зеленых Дам и жимолость и заниматься своей цветочной магией.