Книга Ошибка, страница 42 – Эль Кеннеди

– Надеюсь, все эти коробки тебе не мешают. Я сегодня рано утром прилетела из Атланты и еще не успела распаковать вещи.

– Все нормально. Хочешь, я помогу тебе? – предлагаю я.

Она смотрит на меня с благодарностью:

– Было бы здорово. Но только вечером. Я заскочила, чтобы взять свой iPad, и мне уже нужно бежать на станцию.

– На станцию?

– Радиостанцию университета, – объясняет она. – Раз в неделю я веду программу, посвященную инди-року, и две готовлю к выпуску. Моя специальность – «Радиовещание и телекоммуникации».

– Ух ты, круто. Если честно, я как раз собиралась узнать, есть ли у них вакансии для студентов, – признаюсь я. – Сначала я думала писать для университетской газеты, но парень, с которым я разговаривала, сказал, что у них и без того длинный список фрилансеров. От спорта и музыки я совсем далека, так что эти сферы даже не рассматриваются, а все остальное, что мне попадалось, звучало до невероятного скучно. Или оказывалось чистейшим безумием – вот ты знаешь, что университетская группа активистов по защите окружающей среды проводит свои выходные на деревьях, куда забирается, чтобы выразить протест росту строительства в Гастингсе? И в прошлом году одну из девчонок ударило молнией, потому что та отказалась отстегнуть себя от цепи во время грозы… – Я резко умолкаю и чувствую, как краснеют мои щеки. – Хочу быть предельно откровенной с тобой. Ты должна знать, что я болтушка.

Дейзи начинает хихикать:

– Учту.

– Когда-нибудь ты даже можешь посчитать это милым, – с готовностью сообщаю я.

– Не волнуйся, я не имею ничего против болтовни. До тех пор, пока ты обещаешь не жаловаться на мои ночные кошмары. Серьезно, это просто ужас ужасный. Я просыпаюсь с жуткими криками и… шучу, Грейс. – Теперь она хохочет как ненормальная. – Боже, ты бы видела свое лицо. Клянусь, никаких ночных кошмаров. Но мне говорили, что я иногда разговариваю во сне.

Я фыркаю:

– Вот и отлично. Я буду болтать днем, а ты – ночью. Наш союз предопределен небесами.

Дейзи расстегивает один из чемоданов и, порывшись в нем, вытаскивает оттуда iPad в ярко-розовом чехле. Она убирает его в холщовую сумку цвета хаки, свисающую с ее плеча, и смотрит на меня:

– Слушай, если ты серьезно хочешь заниматься внеучебной деятельностью, то мы сейчас как раз ищем людей. Есть пара вакансий ведущих, но не думаю, что они тебя заинтересуют – они в ночную смену. И если работа в прямом эфире не для тебя, то нам нужен продюсер для одного из ток-шоу.

– И что мне придется делать?

– Это шоу с вопросами в прямом эфире. Выходит вечером по понедельникам и после обеда по пятницам. Ты должна будешь отсеивать звонки, проводить исследования для ведущих, если они решат выбрать на какую-то специализированную тему, ну и все такое. – Ее взгляд становится серьезным. – Знаешь что? А почему бы тебе не пойти со мной? Я представлю тебя Моррису, директору станции, и вы сможете все обсудить.

Я обдумываю ее предложение, но мне не нужно много времени, чтобы принять решение. Дейзи кажется классной девчонкой, и нет ничего страшного в том, чтобы поговорить с директором их станции. К тому же я хотела найти новых друзей, так?

Можно начать прямо сейчас.

* * *

Хорошо оказаться дома. Нет, я не хочу заниматься плагиатом ^[9], ничего такого, но таких мест просто больше нет. И от меня не ускользает ирония ситуации – фактически коттедж, в котором я провел все лето и покинул только вчера вечером, и есть мой дом. Но я никогда не был счастлив в Мансене и в половину того, как счастлив в Гастингсе, в доме, который арендую всего-то два года.

И вот в мое первое утро после возвращения я в таком отличном настроении, что начинаю день, на всю катушку врубив в кухне Nappy Roots, пока делаю себе кашу. Громкий припев песни Good Day вытаскивает и остальных из своих спален. Гаррет, в трусах, потирая глаза, появляется первым.

– Доброе утро, Солнышко, – бурчит он. – Прошу, скажи, что ты сделал кофе.

Я показываю на столешницу:

– Угощайся.

Он наливает себе кружку и плюхается на один из стульев.

– Сегодня тебя покусали бурундуки из мультика? – бубнит он. – Ты пугающе жизнерадостный.

– А ты пугающе ворчливый. Улыбнись, чувак. Сегодня наш самый любимый день в году, помнишь?

Он же первый день открытых просмотров первокурсников, которые не были завербованы во время старшей школы. Старшекурсники каждый год из кожи вон лезут, чтобы отыскать потенциальные таланты, потому что, к сожалению, потеря одаренных игроков – правда жизни, когда дело касается хоккейной команды Брайара. Парни оканчивают колледж или бросают его и идут в профессиональный хоккей. И так как состав нашей команды меняется каждый год, мы всегда с нетерпением хотим познакомиться с новоприбывшими первокурсниками.

Будем надеяться, сегодня на льду окажется несколько дарований, потому что у команды большие проблемы. Мы потеряли наших трех лучших нападающих – Берди и Нико, которые окончили университет, и Коннора, который подписал контракт с «Кингз». Наша линия защиты лишилась Роджерса, отбывшего в «Чикаго», а еще двое защитников со старших курсов выпустились в этом году, так что теперь наши с Дином смены станут длиннее, по крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь из молодых не возьмется за ум.

Но наша самая большая потеря…

Наш голкипер.

Кенни Симмс был… волшебником. Чистая магия в хоккейных воротах, черт побери. Он учился на первом курсе, когда тренер включил его в стартовый состав, несмотря на то, что на тот момент в команде уже были два вратаря-старшекурсника – настолько парень был хорош. Но вот он окончил университет, и судьба нашей команды зависит теперь от студента последнего курса Патрика, если только среди первокурсников не окажется второго Кенни Симмса.

– Нужно было подкупить профессоров Симмса, чтобы они его завалили, – со вздохом говорит Гаррет. Оказывается, не я один переживаю об уходе нашего вратаря.

– Все будет нормально, – не очень-то убедительно отзываюсь я.

– Нет, не будет, – доносится голос Дина, и вот он сам входит в кухню и направляется к кофеварке. – Сомневаюсь я, что мы продержимся до плей-офф. Без Кенни у нас нет шансов.

– Зря ты не веришь, – попрекает его вваливающийся в кухню Такер.

– Ни фига себе! – вырывается из меня. – Ты сбрил бороду. – Я смотрю на Гаррета. – Почему ты мне не сказал? Я бы устроил вечеринку в нашу честь.

Дин фыркает:

– Ты хочешь сказать – в его честь?