Книга Любовь и долг, страница 22 – Гейл Мэлин

Дезирэ наблюдала за ним, широко раскрыв глаза.

Смуглая, широкая грудь Рафаэля была покрыта черными вьющимися волосками. Дезирэ протянула руку, чтобы потрогать их, но вдруг заколебалась. Но он схватил ее руку и провел ею по своей груди.

— Вот так, дорогая.

Он вздрагивал от наслаждения, а она, почувствовав свою власть над ним, переключилась на его темные соски.

Рафаэль снова лег, прижавшись к ней, так что их обнаженные тела соприкоснулись.

— Ты такой теплый, — прошептала Дезирэ.

— Это ты разгорячила мою кровь, — сказал он, глядя на ее пылающее лицо. В висках у него стучало, сдерживаться почти не оставалось сил.

Дезирэ прижалась еще крепче, и он с возгласом не то проклятья, не то молитвы схватил за край ее юбку и рванул ее вверх. Его длинные, искусные пальцы начали изучать ее стройные бедра.

— У тебя кожа словно шелковая.

— О, Рафаэль! — прошептала она, задрожав всем телом.

Когда напряжение достигло крайнего предела, его рука скользнула в ложбинку между ее бедрами. И когда его пальцы коснулись нежной сердцевины чувственности, Дезирэ чуть не задохнулась от наслаждения. Он ласкал набухший бугорок плоти, вызывая в ней все новые и новые волны восторга.

Под опущенными веками у Дезирэ сверкала расплавленная радуга, которая то появлялась, то исчезала в такт сердцебиению. На свете не существовало ничего, кроме сказочных ощущений, сотрясавших ее тело.

— Дезирэ, — позвал ее Рафаэль. — Дезирэ, скажи, ты действительно этого хочешь?

Его голос доносился до нее откуда-то издалека.

— Дезирэ, послушай. — У него самого голова была в тумане.

— Прошу тебя, не останавливайся! — Она открыла глаза.

— Дорогая, ты девственница?

Его хриплый голос, наконец, дошел до ее сознания.

— Что? Я не зн… конечно, я девственница!

Она была так искренне возмущена, что он понял, что это правда, и резко сел.

— Рафаэль, — сказала она. — Это не имеет значения. Я хочу этого!

— Да, в данный момент ты этого хочешь. А завтра ты об этом пожалеешь.

— Сомневаюсь. — Она села и прислонилась к нему, щекоча волосами его плечи. Она почувствовала, как он, сопротивляясь ей, напрягся, и поняла, что никогда не сможет признаться ему в своих истинных чувствах.

Он просил, чтобы они стали друзьями. Любовь ему не нужна. Ей открылась правда о собственных чувствах, но изменился ли он?

Не обманывай себя! Не притворяйся, будто веришь, что он остановился, поскольку заботится о тебе. На самом деле он дорожит своей честью: ведь настоящий джентльмен никогда не воспользуется доверчивостью невинной воспитанной юной девушки.

Однако, вдыхая его мужской запах, Дезирэ не желала быть юной воспитанной девушкой. Она, наверно, сошла с ума. Она любит и желает его, как можно желать только любящего мужчину, хотя он, по-видимому, не испытывает ничего, кроме похоти.

Все равно! Будь, что будет!

— Послушай, Рафаэль. Что бы ты ни думал, я понимаю: у нас нет будущего.

Рафаэль невольно улыбнулся: как не вязался серьезный тон с ее растрепанным видом!

А Дезирэ вдруг поняла, почему ее мать пожертвовала всем ради того, чтобы осуществить физически свою любовь к Джону Кавендишу. А она? Разве она не дочь своей матери?

— Я знаю, что очень скоро нам придется распрощаться, но не стоит позволять судьбе смеяться над нами! Мы можем испытать настоящее счастье и при этом никому не причиним вреда. — Она провела пальцем по его смуглой груди. — Зато мне будет что вспомнить в старости. — Она перешла на шепот. — Я хочу, чтобы этот день остался у меня в памяти… чтобы воспоминание о нем согревало меня в долгие зимние вечера.

— У меня нет привычки соблазнять девственниц, — возразил он.

Но она не сдавалась.

— Рафаэль, я знаю, что делаю. Я не глупая девчонка, которую сбил с толку первый встречный. Я знаю, что ты на мне не женишься, но мы можем провести вместе несколько счастливых дней. — Собравшись с духом, она выпалила: — Мы можем стать любовниками.

— За такое счастье нам придется заплатить слишком высокую цену. — Он испытующе посмотрел на нее.

— Я готова. — Она глянула ему прямо в глаза и, взяв его руку, провела ею по своей груди. — Ты для меня всё. Ты тот мужчина, о котором я мечтала. И я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной.

Он молчал, и ей показалось, что она победила. Но вот он мягко ее отстранил.

— Благодарю за комплимент, однако не смогу выполнить твое желание.

— Ты не хочешь заниматься со мной любовью? — Она была ошеломлена.

О, Дезирэ, желанная! — подумал он. Что бы она сказала, если б он признался ей в том, кто он и чем занимается? Это бы ее наверняка отрезвило.

Какой бы красивой и соблазнительной ни была Дезирэ Фонтэн, она француженка. А он должен быть верен Испании и тем, кто от него зависит. Он не имеет права забывать об этом.

— Я еще никогда так не желал женщину, — хриплым голосом признался он. — Я даже не подозревал, что желание может быть таким сильным. На нас словно обрушились небеса. Но я ничего не могу тебе предложить.

— А я ни о чем и не прошу.

Сердце Дезирэ упало. Он отвергает ее любовь!

— Все равно. Я не могу принять от тебя такой подарок.

Рафаэль устало провел рукой по волосам. Честь превыше всего. Пока ей не станет известна правда о нем, он не может и не станет заниматься с ней любовью.

— Поверь мне, я бы хотел, чтобы все было иначе. Но, как честный человек, я не могу запятнать твою репутацию.

— Ты только и можешь думать что о чести? — Горькое разочарование овладело Дезирэ.

— Благодари Господа, что я о ней не забываю! — Отвернувшись, он схватил свою рубашку.

Такого унижения она еще никогда не испытывала. Она вскочила и стала оправлять платье, хотя пальцы ее не слушались.

— Позволь я помогу. — Он подошел к ней, уже полностью одетый.

Она стояла не двигаясь, пока он застегивал пуговицы. Ей очень хотелось обнять его, но она понимала, что, даже если она втопчет в грязь свою гордость, это не поможет. Он слишком упрям, чтобы изменить свое решение, а она не вынесет, если он снова ее отвергнет.

— Спасибо.

— Не стоит, — сказал он с еле заметной иронией и отвернулся.

Они молча собрали остатки еды. Неожиданно тишину прорезал звук ружейного выстрела.

— Что за черт… — Дезирэ схватила за уздцы свою лошадку.

— Охотники.

— Но стреляли где-то совсем рядом.

— Значит, надо отсюда уезжать. Мы и так слишком задержались, — сказал Рафаэль и помог ей сесть в седло.