Онлайн книга «С первого взгляда»
|
– Сойер, я с тобой разговариваю, но ты, похоже, слышишь хуже, чем пень! – Я не глухой, как пень. Я все прекрасно слышу. – Так когда ты научишь моих людей стрелять и скакать верхом? – Стрелять и скакать верхом... – Сойер нахмурился. – Я не слышал, чтобы ты об этом говорила... – Потому что ты меня не слушал. Я только что пыталась сказать тебе о том, что значат для меня эти качели. Понимаешь, Сойер, мне кажется, ты сделал эти качели, потому что все-таки решил пойти навстречу моим людям, позаниматься с моими стариками. Сойер медленно поднялся. – Только потому, что я сделал тебе эти качели, ты уже решила, что я соглашусь позаниматься с твоими стариками? – Да. – Тогда ты ошиблась. То, что я сделал тебе эти качели, не имеет никакого отношения к твоим старикам. И я вовсе не собираюсь учить их стрелять и скакать верхом. – Но... – Я дал им работу, как ты просила. – Связывать лучины в пучки – это не... – Это работа! – Но ты заставляешь их это делать дома! А им нужна тренировка, Сойер. Они должны быть сильными, а откуда у них возьмутся мускулы, если они только и делают, что связывают палочки? Такая работа им не нужна, запили это себе на носу! – Может, зарубить на носу? – Пили, руби – делай что хочешь, мне плевать! Сойер начал терять терпение: – Я не могу работать, когда эти старикашки крутятся у меня под ногами. Вчера вечером тебе не понравилось, что я за весь день сделал всего несколько досок, а теперь ты... – Тебе не надо было делать мне качели. Твой замечательный поступок убедил меня в том... – Послушай, я сделал эти качели только потому, что... – Он осекся. Надо поосторожней выбирать выражения, а то она, чего доброго, вообразит, что он влюбился в нее. – Я сделал их, потому что они могут тебе пригодиться, если у тебя когда-нибудь будет возлюбленный. Сафиро помрачнела, и Сойер понял, что задел ее за больное. – Я не хотел говорить «если», – поправился он, – я хотел сказать «когда». Когда у тебя будет возлюбленный, тебе понадобятся качели, чтобы качаться. Все влюбленные качаются на качелях, Сафиро, это каждый знает. Даже ты говорила, как видела в городке влюбленную пару, и она качалась на качелях... – У меня никогда не будет возлюбленного, Сойер, и ты это знаешь. – Да, он знал. – Будет, обязательно будет. У тебя... – Ты меня поцеловал. Он замер. Значит, вчера вечером.. , – она не спала? Черт бы ее побрал! Сойер кашлянул. – Да, поцеловал. Обычный поцелуй на ночь, ничего особенного. – Но ты же не целуешь в губы Тья и Асукар, когда они ложатся спать. Когда наконец она отстанет от него?! – Я просто чмокнул тебя, черт возьми! – Мне понравилось. Сойеру очень хотелось выяснить, как сильно ей понравилось, но решил, что ни за что на свете не спросит об этом. – Я рад, что тебе понравилось, но знаешь, я уже жалею о том, что поцеловал тебя. Ради Бога, Сафиро, забудь этот глупый поцелуй! Черт возьми, да это вообще был не настоящий поцелуй! – Да? А какой же тогда настоящий? Сойер молчал. Ее губы... Розовые лепестки, мед и лимон. О Господи, с каким удовольствием он показал бы ей, что такое настоящий поцелуй! – Сойер? – Я больше не хочу говорить о поцелуях! Поцелуи и заборы... это вещи несовместимые. Он собрал инструменты и пошел туда, где лежали срубленные деревья. Сафиро – за ним. Сапфир у нее на груди раскачивался из стороны в сторону. – Сойер, зачем ты меня поцеловал и сделал мне качели, если я тебе не нравлюсь? – Что? Я не говорил, что ты мне не нравишься. – Значит, я тебе нравлюсь? Сойер бросил инструменты около сваленных бревен. – Ты мне нравилась пять минут назад. Он взял пилу и начал отпиливать сук. – Но если я тебе нравлюсь, почему же тогда ты не хочешь помочь моим людям? – С чего ты взяла, что одна из женщин на портретах твоя мать? – сменил Сойер тему. – Я не хочу говорить про эти портреты... – Да? Ну а я не хочу говорить про твоих стариков. Мы квиты. Сафиро сорвала с поваленного дерева листочек. – У моего отца было много любовниц, и иногда они дарили ему свои портреты. Конечно, мне неизвестно, все ли его женщины на этих портретах, так что, возможно, моей матери среди них и нет. Мама подбросила меня отцу, когда мне был всего месяц от роду. Дедушка рассказывал, как это было. Однажды ночью они спали у костра, но проснулись от крика младенца и нашли рядом с лагерем корзинку. В корзинке была записка моему отцу. В ней говорилось, что я его дочь. Я очень похожа на отца, только глаза у меня другого цвета. Банда вырастила меня. Обо мне всегда хорошо заботились. Они и дальше будут заботиться, если только ты позанимаешься с ними и научишь их... – О Господи, с меня хватит! Прекрати, слышишь? Если ты еще раз попросишь меня обучить твоих старикашек, я... – Если бы ты выслушал, зачем мне нужна твоя помощь, ты бы... – Чтобы защищаться. Ты уже говорила об этом в тот день, когда впервые рассказала мне о своей бредовой идее. Но от кого вам защищаться, черт возьми? И потом, у вас есть сторожевая пума. Если Марипосы вам недостаточно, можете подключить к делу Джинджибер. Луис! Сафиро вздрогнула. Этот человек скоро будет здесь, и надо, чтобы Сойер все понял! – Сойер... – Никто не найдет Ла-Эскондиду, Сафиро. Если бы я тогда не видел, как ты сюда вошла, я бы в жизни не заметил ваш потайной ход. Черт, да легче найти источник вечной молодости, чем это убежище чокнутых преступников! Девушка нахмурилась: – Источник вечной молодости? Сойер решил отвлечь ее рассказом про этот источник. – Да, источник вечной молодости. Понимаешь, был такой парень, его звали Понсе де Леон. Он плавал по всем морям в поисках этого источника... – Хватит, Сойер. – ... вечной молодости. И он... Хватит? Я только хотел рассказать тебе про источник... – Нет, ты хотел, чтобы я забыла про своих стариков. Думаешь, у меня сквозняк в мозгах? «Как ловко она умудряется перевирать поговорки!» – Нет, но мне часто кажется, что у тебя ветер в голове. Послушай, Сафиро. – Он отложил пилу и коснулся щеки девушки. – Я думаю, тебе не о чем беспокоиться. Если даже кого-то случайно занесет в Ла-Эскондиду, то через пять минут этот несчастный убежит отсюда сломя голову. |