Книга Добровинская галерея. Второй сезон, страница 31 – Александр Добровинский

Для начала я поздоровался с Клорисой Африканской. Клора – это та знаменитая рижанка, которая в начале семидесятых ушла в Заире, не очень сильно одетая, в джунгли и вышла через две недели, ведя с собой на поводке местного черненького вождя и мешок с алмазами. Вождя с тех пор прозвали Ти-Бон, потому что когда он смотрел на белую женщину, то есть на Клору, то приходил в такое состояние души и тела, что напоминал эту перевернутую букву и одноименный стейк. Ну а Африканская Клора стала легендой эмиграции. Рядом с легендой сидели всеобщая любимица Нелли Кобзон, которая обычно редко ходит на московские концерты (жалкие двадцать четыре раза за прошлый месяц) и Белла Купсина (продюсер Александра Розенбаума, которая по причине частых полетов в Лондон ходит на тусовки на пару раз меньше, чем г-жа Кобзон). Дамы расточали вокруг себя шарм, красоту и улыбки. Рядом целовались легенда отечественного хоккея Алексей Яшин с секси-юристом Катей. Катя была с подругой – самым привлекательным московским риелтором – красивой Некрасовой.

Наконец на стадионе потух свет. Лиля опаздывала на час. Стас Михайлов мог обидеться, если б знал, но от сцены до нас был почти весь стадион, а бинокля у певца не было.

По моей голове два раза прошуршало что-то тяжелое. По следующему ряду пробиралась на свое место Анна Семенович. Она тоже опаздывала.

Первая песня заявила себя достаточно ярко и громко. Народный певец что-то пел, а я ошарашенно смотрел клип на экране задника сцены. Там разыгрывался следующий сюжет. Сексапильная, холеная и ухоженная барышня уныло взирала на мотор своей «вскипевшей» красной машины. В это время по этой же живописной проселочной дороге в тени платанов на спортивно-«зафаршированном» «Астон Мартине» ехал сам народный принц – Михайлов. Он, естественно, тормозит, Она показывает на свою горячую «краснушку», герой тут же пытается исправить настроение девушке, всунув целиком свою головку с бородкой во взбудораженную «внутрь». И пока Он там держит эту важнейшую часть тела, расследуя кипучую деятельность мотора, Она втихаря обходит героя сзади и садится за руль Его кабриолета с откинутой как у кастрюли крышкой. И вот Он, уже «по уши», сидит рядом «с вулканом страстей» на правом сиденье. Влюбленные бросают девичью машину «на чай» крестьянам и уезжают под сенью мопассановских платанов вдаль, в светлое и сексуальное будущее «Астон Мартина».

Я думал, это все. Но тут пошел четвертый рефрен второго припева, и действие продолжилось. В это время появилась Лиля. Музыка гремела. По поцелую в щеку я понял, что со мной поздоровались и сказали «спасибо», но оторвать меня от экрана было нереально.

На нем вовсю развивалась история из обыденной российской жизни.

Влюбленные с места аварии быстро доехали на «телкосъемном» народно-спортивном авто за полмиллиона баксов до частного авиаангара с демократическим частным самолетом. По-моему, «Гольфстрим» за сорок два млн. долларов. Молодые юркнули в джет и взлетели на седьмое небо. Там-то все и началось… Все? Фигушки.

Лиля пыталась перекричать музыку и пятый рефрен. Я слышал урывками процентов сорок вылетавшего из шершавых губ.

– …А потом ничего. Два или три раза. Только.

– И все? – ответил я, чтобы поддержать разговор. О чем шла речь, пока было непонятно.

На экране герой Стаса в Михайловском замке восемнадцатого века думал, по всей видимости, про «пипл» и корпоратив, одновременно лениво перебирая (как крупу) очень народные бриллианты карат по десять – пятнадцать каждый. В общей сложности где-то миллиардов на восемь рублей по курсу ЦБ на день платежа. ВИП-ложа бесновалась от смеха, остальной стадион подбирал слюни умиления и сопричастности к происходящему.

– …Ну не легла… Дом красивый… Надо? – Лилек выглядела очень серьезно.

– Да? Почему нет… Какая интересная история… – продолжал я захватывающий диалог.

На экране же события разворачивались со страшной силой. После французского «Шато» и шампанского к герою, видно, зашел небольшой такой, но довольно въедливый бельчонок. Другим способом объяснить интригу происходящего мне было трудно: дело в том, что режиссерская разработка почему-то пропустила для нас свадьбу, измену барышни, скандалы, мордобой, развод и раздел имущества. Однако теперь уже эта гнусная тварь, чем-то обидевшая нашего Стасика (что осталось за кадром), шлепала в свой личный самолет, а оскорбленный непонятно чем герой кидал горстями в ее наглую рожу только что отсортированные бриллианты народных промыслов Якутии и Южной Африки. Телка на такой мусор не реагировала. Видно, белочка ей тоже «здрасьте» сказала…

– …Ресторан, дети… Все звонят…

– Много детей? – задал я напрашивающийся вопрос.

– Да, денег много, – тут же отреагировала Лиля. Видимо, меня тоже было слышно как-то не очень.

Между тем лесной зверек продолжал свою работу: Михайлов открыл глаза и оказался все в том же самолете. Стюардессой у него работала девушка из сна. Но тут, совершенно ни к селу ни к городу, наш герой вытащил наружу все свое и начал с улыбочкой перебирать это дело двумя стасовскими руками… Бриллианты кучками сверкали и завораживающе перекатывались из ладони в ладонь. Наяву кидаться бриллиантами в обслуживающий персонал совершенно не хотелось. Девушка в форме мило улыбалась, абсолютно не подозревая, как ее только что и так, и эдак в чужом сне. И все. Конец фильма. То есть клипа. Четвертый припев. Шестой рефрен.

В возникшей тишине неожиданно проревел голос Лили, которая привыкла уже перекрикивать динамики:

– А что, надо все-таки переспать?!

ВИП с интересом посмотрел в нашу сторону. Я поздоровался со знакомым депутатом шестого созыва и застенчиво потупил глаза. Депутат почему-то согласно Лиле кивнул. Похоже, вспомнил, кто за него голосовал. На сцене в это время подул ветер, и фалды певца начали романтически развеваться под новую песню.

– …Институт, бизнес, репутация… А он – козел… Красный диплом… Бывшая… Вумен…

Слова клиентки никак не складывались ни в «Лего», ни в пазл. В это время на сцене объявили что-то про Зару. Я думал, что Михайлов благодарит сеть магазинов за предоставленную одежду, но шмотки оказались миловидной певицей, которую знали в зале все, кроме меня.

– …Журналисты. Что делать? – продолжала гнуть свою непонятную линию соседка по деревянной скамейке в ВИП-ложе.

Потихоньку я начинал сходить с ума.

Между тем на заднике творческого певческого подиума возникло довольно странное явление наподобие мультяшки. В центре экрана с периодичностью секунд в сорок появлялся переливающийся шар, из которого во все стороны разбегались сотни «сперматозоидов». Ребята добегали до конца экрана, и на их место быстро вставали другие. Под эту нескончаемую эвакуацию будущих певцов, спортсменов, космонавтов и артистов появилась обожаемая мной LV (рижская звезда отечественной эстрады) с вновь приобретенным лицом и влилась ненадолго в дуэт к Стасу.

– …И вот я спрашиваю вас, Александр …еич, …ать или что?

– Очень, – заметил я уклончиво, слегка растерявшись от вопроса.