Онлайн книга «Белая невеста, черная вдова»
Он обнял ее прямо у захлопнувшейся двери, и она его обняла, и сначала даже не поняла, почему он внезапно отпустил. Ему звонила жена. Юра посмотрел на экран телефона, помедлил и ответил. — У меня заболел ребенок, — через минуту объяснил он Тане. — Я понимаю, — сказала Таня. — Я не могу бросить своих детей, — мрачно заговорил он. — Понимаешь? Я никого никогда не любил так, как тебя, но я не могу бросить детей. — Понимаю, — кивнула Таня. — У тебя нет своих детей, и тебе трудно понять… — Я понимаю… Потом она смотрела из окна, как Юра скрывается за углом дома, и неожиданно почувствовала, как хорошо и правильно то, что сейчас произошло, вернее, то, чего не произошло. Это лучшее, что могло с ней случиться. Таня тогда выпила рюмку какого-то сладкого вина, которое оставалось от последнего приезда Вари, легла спать, сразу заснула и спокойно спала всю ночь. Юра верный и надежный друг, и ничего другого ей от него не нужно. Другое только все испортит. В ординаторской появилась Ольга Петровна, тоже выпила чаю. Рассказала, как внучка вчера просила купить ей настоящую волшебную палочку. Тогда она сделает так, чтобы папа никогда не ходил на работу и всегда с ней играл. Посмеялись. Потом Таня рассказала, что у них во дворе вчера застрелили человека. Посочувствовали родным и близким. О том, что родным и близким является больная Крутицкая, Таня почему-то не сказала. Ольга Петровна вышла, Таня принялась заполнять истории болезней. Сосед Степан вчера решительно отодвинул ее от тела человека в машине, загородил собой и зачем-то обнял за плечи. Это было глупо, поскольку она видела мертвецов побольше, чем он. И потом, когда приехала полиция, он все время держался рядом и все время старался непонятно от чего ее оградить. А когда решил поехать за женой убитого, проводил Таню до квартиры и посоветовал: — Вы выпейте чего-нибудь. — Чего? — не поняла Таня. — Ну… Валерьянки какой-нибудь. Ей стало смешно, но она не улыбнулась. — Я кардиолог, — напомнила она соседу. — Я работаю в реанимации. Он молча повернулся и пошел к лифту, а она заперла дверь. Вспоминать, как вчера Степан топтался около нее, было весело и приятно, хотя Тане было очень жаль Инну Ильиничну. В дверь заглянула медсестра, позвала Таню к новому больному. В окно светило солнце, и не верилось, что к вечеру должно резко похолодать. Во всяком случае, такой прогноз сообщили по радио. Ночь Влада практически не спала. Приехав домой, в первую очередь сделала самое неприятное — позвонила свекрови. Вообще-то Влада боялась, что со свекровью случится обморок или что-нибудь в этом роде, но Елизавета Владимировна только молчала. Владе даже пришлось несколько раз спросить, слышит ли ее свекровь. — Что? — повторяла Егорова мать. — Что? Влада, как могла, рассказала, «что», и положила трубку. Думала, свекровь начнет перезванивать, но телефон молчал. Ну и ладно. Хорошо, что не пришлось никого утешать. Свекровь несколько лет назад вышла замуж, пусть ее муж утешает. Владу бы кто-нибудь утешил. Рассуждать так было жестоко, но и с Владой жизнь обходилась не слишком ласково. Она легла в постель, поворочалась, встала и позвонила матери. Мама, в отличие от свекрови, заахала, заохала, а потом расплакалась. — Приезжай, Владочка, — принялась уговаривать мама. — Приезжай, тебе сейчас нельзя оставаться одной. Хочешь, я приеду? Этого Влада решительно не хотела. Ей действительно было сейчас плохо, ужасно, но едва ли от чьего-то присутствия станет лучше. — Я хочу побыть одна, — твердо сказала она матери. После разговора с матерью Влада ненадолго задремала, минут через сорок проснулась в полной темноте и потом не спала уже до утра. Она мечтала о том, чтобы Егора не стало, уже несколько лет. Она была несчастной последние годы. Странно, но сейчас она казалась себе еще несчастнее. «Это шок», — объясняла себе Влада. Она молодая, красивая, богатая женщина. Она недолго будет одна, у нее все впереди. Влада уговаривала себя и плакала. Вставала, умывалась, снова ложилась и снова плакала. Она успокоилась, когда решила, что утром позвонит Степе. Позвонит и попросит побыть с ней в тяжелую минуту. Он не откажет. Он всегда был жалостливым сверх меры, раньше Владу это здорово раздражало. Однажды подобрал шелудивого кота. Кот лежал под деревом в сквере, где они любили гулять. Сквера давно уже нет, на его месте построили элитный дом. Они гуляли. Шли, останавливались, целовались. И не заметили бы кота, если бы тот не зашипел. — Что с тобой? — Степа присел на корточки, наклонился над пытающимся отползти животным. Шерсть у кота была свалявшаяся, грязная. — Не трогай его, у него может быть лишай, — предостерегла Влада. Степа не послушал. Упрямый был. — Да не бойся ты! — это он сказал не Владе, коту. — Покажи лапку. Лапа у кота оказалась сломана. Но это они выяснили уже потом, когда Степа принес проклятое животное в ветлечебницу. Кот потом долго жил у Степкиных родителей, превратившись в огромного красавца. Характером, правда, обладал мерзким, никого, кроме Степы, не признавал, а Владу просто терпеть не мог. Кота приходилось запирать, когда она приходила. Господи, какие они тогда были глупые и смешные! Влада еле дождалась семи утра и облегченно вздохнула, услышав Степин голос. — Степа, пожалуйста, приезжай, — попросила она. — Мне тяжело одной. Помоги мне, у меня нет никого ближе тебя. А ведь она сказала правду. У нее действительно нет никого ближе Степки. Подружки не в счет, они, конечно, пособолезнуют. Только сами при этом будут радоваться, что не их мужьям сейчас нужно похороны готовить. К тому же подружки если не знали точно, то догадывались, что Егор верным мужем не был. Влада, конечно, старалась это скрыть, но все друзья у них общие, и рассказы про похождения Егора наверняка ходили. Она и сама всегда замечала нелады в чужой семейной жизни. И обсуждать это любила, как любая женщина. А мужчин-друзей у Влады просто не было. Тут она себя вела осторожно, старалась не давать Егору ни малейшего повода для ревности. Влада была уверена, что Степа примчится немедленно, и совершенно растерялась, когда услышала: — Извини, не могу. Мне нужно обязательно быть на работе. — На работе? — не поняла Влада. — Но… у тебя погиб друг! |