Книга Ведьмин Дом, или Тихие игры в помещении, страница 2 – Виталий Каплан

Наутро он у папани своего спрашивает, что это за девка, а тот говорит: «А, есть тут одна такая. Её бабы весной в лесу нашли. Бегала там голая. Дикая была совсем, немая. Привели её в деревню, подметать научили – вот теперь и убирается. А так дурочка, еле-еле слова понимает…»

Студент тогда спрашивает – а что это у неё за шрам на шее, а отец сказал, что не знает. Ободралась где-то, наверное, когда в чаще бегала.

Ну, однажды студент скакал по лесу, а лошадь ногу сбила. Он с неё слез, повёл в поводу, а тут уже вечер, темно, дороги не разобрать. В общем, блуждал он по лесу, блуждал, а потом видит – меж деревьями огонёк светится. Он пошёл туда, зырит – а там поляна, и стоит дом, изба здоровенная.

– На курьих ножках? – хихикнув, спросил Андрюха Мазаев.

– Сам ты на курьих ножках, козёл. – обиделся Санька. – Нормальный дом. Ну, парень этот привязал лошадь к забору, постучался. Стучит, стучит – а ему никто не открывает. А свет в окне, между прочим, горит. Потом дверь медленно открылась, и он видит – на пороге та самая девка стоит, ну, дурочка которая, со шрамом. Она глаза на него вылупила, лыбится, а потом вдруг говорит:

– Ну, чего стал? Давай уж, заходи.

И только он вошёл, она ладонью повела, около его головы в воздухе круг начертила. Студент, наверное, чуть воздух не спортил, но потом плюнул и говорит девке:

– Так значит, ты разговаривать умеешь?

А она смеётся.

– Конечно, умею. А ты думал, языка у меня нет?

– Ну, – он говорит, – в доме-то нашем ты же всё время молчишь.

А она улыбается и спрашивает:

– Это в каком же таком доме?

Он ей говорит, что в Захаровке, в господском доме. И тут она ему такое сказала, что он чуть было задницей на пол не хлопнулся. Оказывается, она ни про какую Захаровку вообще не в курсе, она всю жизнь здесь в лесу прожила. Ну, студент ей, конечно, не поверил, слишком уж она была похожа на ту девку. Он её спрашивает:

– Значит, это не ты мою комнату подметала?

– Ты что, совсем сдвинулся? – она говорит. – Конечно, нет.

Ну, он подумал-подумал и сказал:

– А может, это была сестра твоя?

– Нет у меня никакой сестры, одна я на свете живу. Бабушка была, да померла давно.

Он спрашивает:

– А на какие шиши ты кормишься?

– Ну, – она отвечает, – летом грибы-ягоды собираю, зимой шью, пряжу пряду, холсты тку. Мне же много не надо. Перебиваюсь помаленьку.

Ну, поболтали они, потом девка эта накормила его щами да картошкой, постелила ему на лавке и лампу потушила. А студенту не спится, он же сразу в неё втюрился. Лежит всё, ворочается, переживает, а как полночь пробило, он зырит на неё, а она тоже на него глядит, и глаза у неё зелёные-зелёные, и светятся. Потом она говорит:

– Ну, чего же ты? Неужто боишься? Иди-ка сюда, милый.

Он пошёл к неё, лёг рядом, она его обняла и засос в губы поставила. И только, значит, она его засосала – у него огонь по всему телу пробежал, голова закружилась, и в ушах зазвенело. Он, понятное дело, сдрейфил смальца, а потом смотрит – ничего, жить можно. А девка его спрашивает:

– Ты меня любишь?

Он говорит – конечно, люблю. И ещё крепче её обнял.

– Значит, мой будешь. Сам-то хочешь этого?

Ну, он говорит, что хочет. Тогда она ему сказала:

– И пальцы твои, и глаза, и губы – всё моё будет. Не пожалеешь их?

Он, понятное дело, отвечает:

– Всё для тебя отдам!

И опять сквозь него огонь пробежал.

…А утром он глаза продрал – в избе пусто. Ни вещей никаких, ни мебели – будто никто там и не жил. Мусор только на полу валяется. И ясное дело, девки этой нигде нет. Студент тогда решил, что всё это ему приснилось. Вышел он, кобылу свою отвязал и домой вернулся.

А там его, оказывается, уже искали. Он рассказал, что с ним случилось, только про девку говорить не стал. Наврал, будто в лесу шалаш нашёл и там заночевал. А в доме бабка одна была, из прислуги, она ему и говорит:

– Повезло тебе, барин. Там рядом места нехорошие, нечистые. Добрые люди в тот лес ни за грибами, ни за чем не ходят. Там, говорят, стоит изба, а в избе ведьма живёт. И всех, кто к ней забредёт на огонёк, она губит. Сперва влюбит в себя, а потом из человека душу вытащит и чёрту несёт. За это он и дал ей такую силу.

Студент, конечно, только поржал. Он же в университете учился, ни в каких ведьм и чертей не верил.

А потом лето прошло. Студенту надо бы в город вернуться, каникулы-то тю-тю. Но он чем-то приболел малость и решил чуток погодить. Оно понятно, учиться-то никому неохота.

И вот однажды заметили, что девка эта бездомная, что комнаты подметала, забрюхатила. Ну, стали её спрашивать, кто же это её так обработал, а она вдруг пальцем на студента показала и усмехнулась. Тут, конечно, скандал случился, старый барин, генерал который, велел её высечь. Чтобы, значит, она хозяев своих не позорила. А потом он вообще её продал. За копейки какие-то, лишь бы избавиться. Ну, приехали за ней, посадили на телегу, а она вдруг, уже на телеге сидя, тыкает в студента пальцем и смеётся. А потом, когда уже лошади тронулись, ладонь к нему протянула и около его головы круг начертила.

Студент только посмеялся над этим. Что с дурочки взять!

А вечером у него голова разболелась, и его в постель уложили. А ему всё хуже и хуже. Врача, конечно, у них не было, в город послали, только врач не приехал. Осень же, дороги в грязи. Застрял, наверное, где-то.

А студент лежит весь красный, жар у него. С каждым часом ему все хуже. И вот, как в церкви полночь прозвонили, в окно птица влетела, здоровенная такая, чёрная. Он затрясся весь – окно же закрыто было, значит, выходит, что птица эта сквозь стекло прошла. И вдруг он слышит жуткий такой голос:

– Пора! Пора! Иди за мной!

И он смотрит – а он уже не в доме не в постели своей, а в лесу. Луна светит, красная вся, и деревья к нему ветки тянут, и кажется ему, что не ветки это, а лапы когтистые. И снова голос слышится:

– Вперёд! Вперёд!

У него со страха ноги прямо как ватные сделались, но он всё-таки пошёл за птицей. И не хотел идти, а словно его кто-то в спину толкал.

И дошёл он до избы, до той самой, где летом с ведьмой любовь крутил. Ну, дверь перед ним медленно так сама открылась, он вошёл, а дверь тут же за его спиной и захлопнулась.

В общем, глядит он – и видит, что уже не в избе стоит, а в огромном каком-то зале, еле-еле стены видны – так до них далеко. Вокруг шастают всякие скелетики такие маленькие, крысы, жабы, ящерицы, а главное – сидит в чёрном кресле та самая ведьма, улыбается ему. И свет непонятно откуда берётся, красноватый такой, и тени в нём пляшут.