Онлайн книга «Попутчица»
|
Борис пригнулся, как от удара, спрыгнул со стола вниз и, сжимая в трясущихся руках топор, двинулся к Павлу Сергеевичу. – Вы не закончили работу! – сверкнул глазами старик. – В задницу твою работу! – закричал в исступлении Боря. Его лицо дергалось, как в припадке. – Тогда я убью девчонку. Борис засмеялся скрипучим смехом. Со стороны этот смех смахивал на кашель умирающего: – Убивай. Это не моя сестра. – Хороший же у тебя друг, – повернулся Корнеев к Николаю. – Веди меня к моему отцу! – зарычал Борис, брызгая слюной. – Веди, или я размозжу тебе башку! – Твой отец мертв, – мягко сказал старик и снова посмотрел на Николая, застывшего от него в двух шагах: – И твой тоже. – Ты врешь, старый урод!! – завопил Боря, окончательно теряя рассудок. – Врешь, врешь!!! – Оставайся на месте, – приказал Павел Сергеевич, но ослепленный ненавистью парень едва ли слышал его. Он замахнулся топором, намереваясь обрушить его на череп старика, обрамленный седыми волосами. Корнеев среагировал мгновенно. Вскинув руку с пистолетом, он выстрелил, практически не целясь. Пуля вошла в грудь юноши, прошив сердце и отбросив его назад к столу. Борис умер мгновенно, с застывшей на окровавленном лице злобной гримасой, едва ли осознав происшедшее. – Ты… ты… что? Ты убил его? Боря?.. – заторможенно пробубнил Николай. – Борец, ты что?! Он выглядел опустошенным и растерянным, словно напрочь перестал соображать, и тупо переводил взгляд с сестры на застывший в нелепой позе труп Бориса, а затем на Светлану, которая, всхлипывая, пыталась безуспешно подняться на ноги вместе с привязанным стулом. – У тебя хреновый друг, – негромко заметил старик. – Он сам выпросил смерть. – Отдай сестру! – прохрипел Николай. – Нет, – разлепил потрескавшиеся губы Корнеев. Он пощекотал подбородок безудержно плачущей Лены. – Руби потолок. Моей Рите слишком тесно и неудобно. Помоги ей выбраться. – Я не могу. У меня… дрожат руки. Я устал. Что-то надломилось внутри юноши, его плечи безвольно поникли, из воспаленных глаз потекли слезы. – Ты же мужчина. Давай! – Ты убьешь Лену, – прошептал Николай, вытирая слезы. – Я не верю тебе. Еще одна доска хрустнула, и на стол посыпалась труха. – Не убью, – пообещал старик и, улыбнувшись, добавил: – Мне в общем-то от твоей сестры нужно только ухо. Всего лишь масенькое ушко, в котором поселился мой дружок. Моя маленькая, надувшаяся от крови жемчужинка. Или ты еще ни черта не понял? Николай поднял с пола топор, выроненный Борисом. – Коля! – срывающимся голосом позвала Светлана. – Коля, помоги мне! Парень медленно поднял голову. На него слепо смотрели два залитых кровью глаза. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его. К горлу подступила тошнота. – Коля… Пожалуйста! – Я не могу, – выдавил Николай. Губы Светы беззвучно шевельнулись, уголки рта опустились, а лоб взрыхлили глубокие морщины. Казалось, за эти двое суток она постарела на двадцать лет. – Не оставляй меня, – тихо сказала она, но Николай даже не посмотрел на нее. Он влезал на стол. – Разруби еще две доски. Этого должно хватить, – подал голос старик. Юноша вытер воспаленное лицо. Происходящее все больше напоминало дикий, беспредельно-гротескный кошмар, который вряд ли могло представить себе даже самое больное и извращенное сознание. Он вяло поднял топор над собой. – Иии… – внезапно раздалось прямо над головой, и Николай вжал голову в плечи. Писк был раздражающе-надсадным, будто вилкой пытались проковырять дыру в стекле. Из черного разлома в потолке повеяло гнилью. – Руби!!! – проревел старик. Его узловатые пальцы сомкнулись на шее Лены, и она стала задыхаться. – Руби, щенок!!! Николай зажмурил глаза и ударил. Потом еще. Потом еще. И еще. Странный писк повторился, и на руки юноши капнуло что-то липкое. Он открыл глаза. Прямо перед ним свисала чья-то нога в черном кроссовке. – Руби! – Визжащий голос старика звучал как в плотном тумане. – Руби. РУБИ!!! Николай сипло выдохнул. Свисающая наружу нога гипнотизировала. Она завораживала его, как чудный цветок пчелу, собирающую мед. Пальцы разжались, и топор со стуком упал на стол. Эта кроссовка. Он где-то видел ее. Папа! Грязные исцарапанные руки робко коснулись ноги. И в это же мгновение наступила оглушительная тишина. Царапанье на чердаке прекратилось, умолк и старик. Было слышно, как шмыгала носом Светлана. Слезы, скапливаясь на подбородке, капали на ее грудь. – Папа? – снова прошептал Коля и с оторопелым видом затряс ногу. Она была странно мягкой, как мокрая тряпка, и у парня возникло ощущение, что он держится за набитый ватой чулок. По его пальцам побежала струйка темной жижи, но он не убрал руку. – Папа?! Папа!!! Он потянул на себя ногу. Наверху что-то чавкнуло, раздался звук рвущейся ткани, и Николай торопливо разжал пальцы. «Я так все испорчу… Там что-то рвется». – Я… – сглотнул он вязкую слюну, – я помогу… помогу тебе, – и снова взял в руки топор. – Все. Не надо, парень, – вдруг произнес Павел Сергеевич, с трудом поднимаясь с дивана. – Не нужно на это смотреть. Уходите. Дальше я сам. Качающейся походкой он приблизился к Светлане. Подцепив ногтем край липкой ленты, начал разматывать девушку. Когда руки и ноги Светы освободились, она неуверенно поднялась со стула. – Вы свободны. Слышишь? – крикнул Корнеев, видя, что Николай даже не посмотрел на него, продолжая ожесточенно крошить доски чердака топором. – Убирайтесь! – Он уперся здоровой рукой в стол и пробормотал: – Я ничего этого не хотел. Я не хотел! За спиной послышался шорох, и старик обернулся. В дверях мелькнуло платьице и зеленый бант. – Нет. Я отпускаю их, – оскалился Павел Сергеевич, – но не тебя, мой резвый мышонок. Ты останешься со мной. – Коля! – с надеждой подняла невидящие глаза Светлана. – Коля, нам надо уходить отсюда. Ее слова были оставлены без внимания – юноша продолжал молча рубить доски. На ладонях, не привыкших к подобной работе, вздулись волдыри. От бесперывной работы они лопнули, сочась кровью и лимфой. Лицо Коли заливал пот, сердце было готово взорвать грудную клетку, но он не останавливался, кромсая потолок. Весь его мир съежился до уродливой дыры, из которой торчали ноги отца. – Коля! |