Онлайн книга «Ферзь – одинокая фигура»
|
– Почему вы держите его дома? – Это Тернополь, детка… Как найдете здесь нормальную психиатричку – дайте знать. – Весной началось? – Угу. В марте. – Что произошло? – Хрен знает. – Это как? – Да никак! – Саша огрызнулся неожиданно зло. – Не знаю я. Он тогда жил не здесь, а у себя. Я приезжал иногда. Однажды зашел – и вот… Врачи сказали: стре… ик… стрессовое переживание, травматический опыт. Я пытался выяснить: какой, блин, травматический опыт у отставного полковника? Котенка… ик… на дороге сбил? Или увидел, как девочка в песочнице плачет? Не ответили. – А что он сам говорит? Саша выпучил глаза. – Что говорит?.. А вы побеседуйте. Расспросите его… ик… о жизни, о чувствах. Он вообще любит поболтать. Не заткнешь! – Мы попробуем, – серьезно ответила Марина и присела на корточки у тахты. Заглянула в глаза Мазуру и замерла. Прикипела к нему взглядом и начала гаснуть. Поразительное зрелище. Вот ее центры светятся, как обычно: ярко, мощно. Волевой – ярче других, затем витальный, затем речевой. А вот начинают затухать, темнеют, растворяются, исчезают… и я не вижу больше ничего, кроме физического тела. Марина превратилась в восковую фигуру, в мумию, замершую у изголовья больного. Младший Мазур не мог видеть энергетику, но и он ощутил перемену. Нахмурил брови, буркнул: – Она… эээ… в норме? Капля энергии прилила к волевому центру Марины – к переносице. Тонкая светящаяся нить протянулась к лицу Мазура, влилась в его центр воли, будто связала больного с Мариной. Потом она очень медленно повела головой – и зрачки Мазура двинулись вслед за ее зрачками. Больной чувствовал контакт и пытался его сохранить. Марина усилила концентрацию и добавила энергии. Ее взгляд стал более живым, глаза блеснули. Она подалась назад – и Мазур поднял голову, привязанный к Марине мерцающей нитью. – Здравствуй, – сказала Марина. – Добрый… – ответил Мазур. Голос звучал тихо, но внятно. Лучше, чем можно было ожидать. – Что с тобой случилось? – Жаль… – сказал Мазур. – Очень жаль… – О чем ты жалеешь? – Я был прав… Глупо. – В чем прав? – Все получилось!.. Они получились. Они удались… Как глупо. – Эксперимент? Он задумался. Поднял руку, ощупал свое лицо, щеки. – Что со мной?.. – Все хорошо, – спокойно солгала Мари. – Ты выздоравливаешь, идешь на поправку. Ты начал осознавать. Отвечай мне, и будет легче. – Они приходили… они показывали… они смогли. Я их не доделал, но они сами… – Что ты с ними делал? Расскажи. Теперь он разглядывал собственные ладони, болезненно кривясь. – Что со мной происходит?.. – Ты проводил эксперимент, – с нажимом сказала Мари. – Он сорвался. Как это было? – Не сорвался, нет!.. Они удались! Нужно было лишь… довести. Мари протянула мне руку, я вложил в ладонь фотографию детей. – Они? – Да, они, именно. Удались. Я был прав. – Хочешь сказать, они живы и здоровы? – Здоровы… – он потер лоб, зарылся пальцами в волосы. – Я здоров?.. – Ты – да. А они? Эти дети остались живы и здоровы? – Не все… сколько нужно. Марина сделала крохотную паузу – секунда на то, чтобы вернуть самоконтроль. – Сколько нужно?.. Необходимые потери? Мазур поморщился. – Ошибка персонала, проморгали. Я оставил простой путь для выхода… а эти двое зачем-то сунулись сложным. Персонал не справился… идиоты. Потом другие идиоты все закрыли… Подумать только: несчастный случай!.. Это повод закрыть программу? – Кто-то погиб? – Они, – Мазур взглядом указал на фото. – Они все?! – Неважно. Двое удались. Они приходили, я видел. Я был прав!.. Нужно было только найти их, доделать… – Доделать тех двоих, я верно поняла? Они сбежали от вас… недоделанными? Мазур поморгал, облизал сухие губы. – Что со мной, а? Мари не тратилась на ответ. Сказала мне: – Дай ошейник. Поднесла изделие к носу Мазура: – Твой инструмент? Рот больного расползся в стороны наподобие улыбки. – Самоконтроль – главное. Все опирается на это! Добиться управления эмоциями, а дальше все просто. Управляешь собой – управляешь миром. Я всегда был прав! – Зачем ошейник? Почему не стандартный метод? – Дети… Рефлексия не развита, стандарт не работал… С детьми нужно прямое стимулирование: стимул – реакция. – И вы дрессировали их, как собак? Били током? Лишали еды? Ставили на гречку?.. Что еще? Розги, иглы под ногти? – Мари! – одернул я, но опоздал. Мазур ощутил ее гнев и начал закрываться. – Не ваше дело. Нет допуска. – Он приходил к тебе, да? Нашел тебя и дал сдачи? Отомстил за нее? – У вас нет допуска. Марина прищурилась. Вложила в слова такую силу, будто впечатывала их в лицо Мазура каленым железом: – У меня – есть – допуск – ко всему. – Есть… – прошептал Мазур. – Где проходил эксперимент? Он выдавил адрес. – Когда окончился? Он назвал год. – Это список персонала? Она ткнула ему оборот фото. – Неполный… еще охрана. – Юрий Чертков приходил к тебе? – Да. – Это он тебя сбил? – Они получились… Они получились… Внезапно Мазур закатил зрачки и откинулся на подушку. – Ты перестаралась, – сказал я. – Слишком сильное давление. Мари мотнула головой. – Мы узнали, что нужно. Идем. Поднялась и направилась к двери. Саша Мазур попался на дороге. – А ну, постойте! Что вы с ним сделали? Мари уставилась ему в лицо. Саша попятился, откатился в коридор, стал на полголовы ниже. Пройдя мимо него, Мари бросила через плечо: – Лучше спроси, что он сделал. Шелковые Супермаркет звался «Фуршет». Внушительных размеров ангар, обшитый пластиковой вагонкой. Немалая площадка перед входом сплошь заросла сигаретными киосками, овощными лотками и хмурыми бабульками с сигаретами поштучно. К дверям магазина вела узкая асфальтовая тропа. |