Книга Родина слонов, страница 41 – Олег Дивов

– Мне прямо стыдно, – сказал доктор. – Я, знаете, тоже хорош. Как не заметил…

– А он тщательно покрасил! Качественно! Толстым слоем! Вы, доктор, не смотрите, что он дурак дураком, Санникова трудно заставить взяться за дело, но уж если он взялся, делает хорошо!

Санников стоял навытяжку и от стыда едва не плакал.

– А еще якут! – упрекнул его комбат непонятно чем и непонятно зачем.

Санников шмыгнул носом. Таким дебилом он себя в жизни не чувствовал. По его глупости мамонт нанюхался до одурения нитрокраски и заболел. Собственно, эта версия еще вчера пришла бульдозеристу на ум, и он даже подумал, не снять ли краску с бивней растворителем, но вовремя сообразил: если Катька нюхнет вдобавок уайтспирита, ему, наверное, вообще конец.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться, – подал голос матрос. – Он все понял. Он не хотел сделать Катьке плохо. Он больше не будет.

– Естественно, не будет, я его к животному на пушечный выстрел не подпущу!.. Товарищ Умкы, будь человеком, три старших офицера тебя просят – переводись к нам в авиацию. Мы с твоим начальством решим это мигом. Деньгами не обидим, снабжение у нас – закачаешься, но это мелочи по сравнению с главным. Катька тут ради эксперимента, и если опыт удастся, мамонтов начнут внедрять на всех арктических аэродромах. А ты-то будешь – первый аэродромный КТС, второго такого нет. Догадываешься, какие это открывает перспективы?

– Санников хороший парень и Катьку любит, – сказал матрос. – Не надо менять ничего.

Комбат и Ленский дружно поглядели на Андрианова, тот только руками развел.

– Молодой человек, а вам животное не жалко совсем? – спросил вдруг доктор.

– С ним теперь все будет хорошо, – сказал матрос.

– Правильно у вас на флоте говорят: матроса куда ни поцелуй, всюду жопа! – бросил в сердцах комбат.

Чукча рассмеялся – молодо, звонко. И вдруг у него за спиной весело затрубил Катька.

– Это еще что? – удивился комбат.

– Сигнал «мое самочувствие в норме, готов к приему команд». Понимаете, есть такая странность, ее никто не исследовал до сих пор… Большинство домашних животных отзывается на кличку «Жопа»…

– Эй, жопа! – тут же позвал Широков. – И что? Где? Не вижу реакции.

– Я дал отмену готовности, – сказал матрос.

И нахмурился почему-то.

– Как? – заинтересовался Ленский.

– Спиной, – ответил матрос. – Вы просто не заметили.

«Врешь», – подумал Андрианов, но счел за лучшее промолчать.

* * *

Назавтра Катька исчез с аэродрома. Как доложили караульные: «На рассвете ушел в бухту». Комбат вместо того, чтобы озвереть от такого самоуправства, только саркастически рассмеялся. А потом загадочно улыбнулся. И спросил Ленского, сильно ли занят начальник разведки. Потому что Андрианов точно знает, где искать скотину и что потом делать.

Еще комбат отдал распоряжение: в дальнейшем убытию мамонта в направлении портовой зоны – не препятствовать.

– Да у нас препятствовать и в мыслях не было, – честно сказал начальник караула. – Попрепятствуешь ему. Попрепятствовал один такой, у него еще самолет перевернулся…

За что схлопотал выволочку и совет внимательно перечитать устав гарнизонной и караульной службы.

Андрианов новой задаче не слишком обрадовался, но тоже саркастически ухмыльнулся, подхватил обескураженного Санникова, уверенного, что теперь комбат точно сживет его со свету, и поехал. До порта было пять километров, и Андрианов действительно знал, где найдет мамонта.

Катька стоял на катерном причале и вовсю дудел, призывая своего спасителя. Рядом толпились зеваки, снимая красавца на телефоны, планшеты, камеры и чуть ли не утюги. Дай им волю, они бы, наверное, автографы у него просили. Детишки, какие посмелее, совали мамонту булки, которые тот с удовольствием поедал в промежутках между трубными воплями.

Санников подул в свисток, Катька не отреагировал. Санников подул еще несколько раз, мамонт обернулся, мягким движением выдернул свисток у него из руки и зашвырнул далеко в воду. Толпа разразилась аплодисментами.

Андрианов достал телефон и принялся вызванивать флот.

Вскоре со стороны рейда, где маячили хищные серые тени, показался катер и заплясал на волнах. Мамонт затрубил в другой тональности – радостно, приветственно.

Моториста катера старшего матроса Умкы публика встретила так восторженно, словно это эпический герой вернулся из дальнего похода с победой.

Выглядел герой-победитель не очень: был бледен и утирался рукавом.

– Что, дружок, хреново? – участливо поинтересовался Андрианов.

Матрос не удостоил его ответом.

Катька удовлетворенно мычал, обнимал матроса хоботом и пытался его облизывать, всем своим видом показывая высшую степень благорасположения и удовольствия.

– Поехали к нам, – сказал Андрианов. – Я договорился. Поживешь еще денек, а там поглядим.

Умка тяжело вздохнул, а потом уткнулся лицом Катьке в щеку и застыл. Постоял так с минуту, открыл глаза и показал Санникову: залезай.

– Как тебя зовут-то? – спросил он бульдозериста, пока тот карабкался наверх.

– Вася!

– Проклятье.

– Василий Иванович, – уточнил Санников.

– Тысяча чертей, – сказал Умка очень грустно и полез следом.

Андрианов хихикнул. Как ему самому показалось – гнусно хихикнул. Целых два Василия Ивановича, впору мамонта перекрестить в Петьку.

– Можешь звать меня Умкой, – разрешил Умка хмуро. – Как ты отдаешь команды на движение?

– Вот на эти точки каблуками, – Санников несмело протянул руку и показал.

– Верно. У вашего сломанного каюра научился?

– Да ты понимаешь, мы с ним по большей части квасили… Короче, управление – это я все сам. У меня руководство есть. Эксплуатация мамонта, написал Петр Омрын. Хорошая книга.

– Знаю, – процедил Умка. – Давай задний ход и разворот. Эй, граждане! Бойся! От борта!

– Ну, молодые люди, – сказал Андрианов, – желаю вам счастливого полета. И поддайте газу, а то на аэродроме без вашего зверя – как без рук.

– Это он пошутил? – спросил Умка недоверчиво.

– Да ты что! Наш Катерпиллер пашет, как реальный катерпиллер, без выходных. Единственное, чего не пробовали – самолеты таскать. Опасаемся пока, он же молодой совсем. А вертолеты легко двигает. Никто и не думал, что мамонт на аэродроме – такая удобная штука. А он реально для всего годится. Будь моя воля, я бы ему разрешил боекомплект на внешнюю подвеску грузить. Он бы справился, я уверен. Но кто же позволит… Да ему вообще ни фига не разрешается, потому что он, видите ли, – мамонт! Это какая-то, блин, тупая дискриминация! Катька поумнее иного человека. Хоть на меня погляди… Вот же я дурак-то был!