Онлайн книга «Испытание любовью»
|
– “Скажи милорду Бовалле, – повторил он, – что леди Маргарет, графиня Белреми, готова встретиться с ним в своем замке по законам перемирия, если он придет один”. – Ты не пойдешь один в эту ловушку! – воскликнул Джеффри. – Это не ловушка, – отмахнулся Симон. – Неужели ты поверишь слову женщины? – Нет. – Лорд угрюмо усмехнулся. – Она не осмелится нанести мне вреда или взять меня в плен. Если я не вернусь через час, выведи сэра Галледемейна и казни его перед замком. А если и после этого не получишь от меня сигнала, можешь разрушить город, чтобы доказать, что я не лгал, бери замок приступом, потому что я буду уже мертв. – Что ты задумал? – забеспокоился Джеффри. – Как только ты окажешься в замке, тебе придет конец! Симон рассмеялся: – Ты так думаешь? Оказавшись внутри замка, я подчиню ее своей воле. – Он встал и договорил: – В мое отсутствие ты здесь хозяин, Джеффри, но должен выполнять мои приказы. Выйдя из комнаты, он увидел Седрика, отдыхающего на скамейке и пересказывающего свои приключения Эдмунду, который слушал, впитывая каждое слово. Увидев Симона, они оба вскочили. Бовалле внимательно осмотрел Седрика: – Тебя ранили? – Пустяки, сэр, – покраснел слуга. Его рука была перевязана. – Врач видел рану? Юноша заерзал: – Нет, милорд. Я к нему не обращался, потому что он был занят с другими, более серьезно раненными. Симон развязал его руку. Под повязкой оказалась большая рана, из которой все еще сочилась кровь. – Принесите воду и чистую ткань, – коротко приказал Бовалле. Эдмунд, выбежал из комнаты и быстро вернулся, исполнив приказ. Потом внимательно пронаблюдал, как Симон промыл рану Седрика и быстро перевязал ее. Седрик побледнел и стиснул зубы, потому что Бовалле действовал довольно грубо. – Ложись в постель и оставайся в ней, – приказал хозяин. – Эдмунд, принеси мой панцирь. Ты начистил его? – Да, милорд. – Принеси его и подготовься. Я еду в замок. Седрик, который уже прилег на скамью, приподнялся на локте: – Милорд! Симон смерил его холодным жестким взглядом: – В чем дело? – Возьмите… возьмите меня с собой! – Со мной поедет Эдмунд, а ты лежи. – Но, сэр!.. – Это будет твоим наказанием за плохое поведение. – Симон был непреклонен. – Но, милорд! Я не могу позволить вам поехать в замок без… – “Позволить”? Это что еще за разговоры? Замолчи, Седрик, если не хочешь рассердить меня. Глаза юноши наполнились слезами. – Милорд, я согласен на любое наказание, только возьмите меня с собой! Если с вами что-нибудь случится… – Чем ты можешь мне помочь? – насмешливо поинтересовался хозяин. Слуга дрожащими пальцами теребил одеяло. – Я… по крайней мере я буду с вами. И если… если вас убьют, то я… – Это тебе урок за непослушание, Седрик. Юноша молча отвернулся к стене и снова заговорил, только когда Симон был уже в полном военном снаряжении. Он обратился к Эдмунду, который также переоделся во все зеленое и красное. – Если что-нибудь случится с милордом, я изобью тебя до полусмерти! – свирепо прошипел Седрик. Бовалле вышел из комнаты, посмеиваясь про себя. Вскоре в сопровождении Эдмунда Симон приблизился к замку. Мост был опущен, и они неторопливо проехали по нему во двор, где Бовалле спешился и передал лошадь слуге. Затем в одиночестве проследовал за управляющим, который провел его через пустой огромный холл в приемный зал графини. Откинув занавес у входа, управляющий торжественно объявил: – Милорд Бовалле! Симон вошел, шагая твердо, но по-кошачьи упруго. Оказавшись в зале, он быстро огляделся, положив руку на рукоятку меча. На возвышении, в кресле, напоминающем трон, сидела, как ледяная статуя, леди Маргарет. Она по-королевски гордо и высоко держала голову в рогатом головном уборе с золотой вуалью, украшенной жемчугом, из-под которой выбивались смоляные локоны. Ни один мускул не дрогнул на ее длинной белоснежной шее. Лицо графини напоминало бледную овальную маску, с тонкими, презрительно искривленными губами и черными глазами, сверкавшими из-под полуопущенных век. Длинные изогнутые ресницы отбрасывали тени на безупречную кожу. Короткий прямой нос с изящно вырезанными ноздрями слегка вздрагивал. Она была одета в шелковое платье винно-красного цвета, облегающее прекрасную форму ее груди и длинную линию бедер. Ткань свободно спадала к ногам, прикрывая их, и расширялась на кистях в огромные рукава, касавшиеся пола. Белые руки лежали на подлокотнике кресла, нервно их сжимая. На груди Маргарет сиял огромный рубин, оживляя ее неподвижную фигуру. Рядом с ней стоял франтовато одетый брюнет, смотревший на Симона с насмешкой на полных губах. Он теребил пальцами розу, изредка поднося ее к носу. Другие пышно одетые джентльмены, находящиеся в зале, с любопытством уставились на вошедшего. Позади графини замерли так же неподвижно, как и она, три придворные дамы. Симон решительно шагнул вперед. Его огромная фигура с льняными волосами, вся в золотом, за исключением развевающегося плюмажа и длинного зеленого плаща, казалась неуместной в этом элегантном собрании. Остановившись перед возвышением, он спокойно глянул на графиню из-под шлема. – Мадам, я пришел, чтобы принять вашу капитуляцию, – произнес Бовалле на грубоватом французском. Надменные губы изогнулись в усмешке. Графиня сделала жест правой рукой, и франтовый джентльмен вышел вперед. Он ответил Симону на ломанном английском: – Вы слишком торопливы, милорд. Моя кузина хочет предъявить вам свои условия. Маргарет слегка шевельнулась, и Симон заметил, как блеснули ее глаза. – Вот мои условия, – сказал он, обращаясь к ней. – Если вы передадите мне ключи от вашего замка и присягнете на верность моему королю Генриху, – он поднял руку к шлему, салютуя, – я обещаю вам его милосердие и защиту. На ее виске заметно забилась предательская жилка. – Кузен, – обратилась она тоже по-английски к джентльмену с розой, – скажите ему, что это я буду ставить условия. – Ее голос прозвучал ясно и холодно. При этом она даже не взглянула на Симона. Франтоватый джентльмен повиновался: – Согласитесь, милорд, графиня в более выгодной позиции, чтобы выставлять условия. Бовалле нахмурился: – Нет, сэр. Я не согласен. И мадам, и все вы в безвыходном положении. Француз улыбнулся, изящно приподняв розу: – Вы же один против сотни… Симон пронзил его острым, как рапира, взглядом, и, несмотря на свою самоуверенность, француз невольно сделал шаг назад. |