Книга Связанный честью, страница 26 – Сандра Браун

Элис прошла мимо него в гостиную своего маленького аккуратного домика.

– Пожалуйста, не изводи меня сейчас разговорами о браке. И я должна принимать в расчет Лукаса.

– Лукас взрослый человек.

– Которому по-прежнему нужна поддержка семьи, и я – все, что у него осталось.

– У него есть и я, черт побери!

Она посмотрела на него извиняющимся взглядом и дотронулась до его руки. Рассерженный Джин позволил усадить себя на диван. Элис села рядом:

– Я знаю. Я не хотела отстранять тебя.

Джин заметно смягчился:

– Элис, Лукас уже не ребенок, но он по-прежнему попадает в заварушки. Он с остервенением усложняет себе жизнь, как только может. Пару месяцев назад он сбежал из тюрьмы. И взял в заложницы молодую женщину.

– Она до сих пор для меня загадка, – вставила Элис, имея в виду Эйслин Эндрюс. – Это так не похоже на Лукаса – вовлекать еще кого-то.

– Именно об этом я и говорю. Он сбежал из тюрьмы, поступил так, как считал нужным, не советуясь с нами. Почему ты должна зависеть от него в своем решении, выходить за меня замуж или нет? Он знает, как я к тебе отношусь. Может, если бы ты вышла за меня после моего первого предложения, он бы не вырос таким буйным.

На лице Элис отразилась боль.

Джин вздохнул:

– Прости, это был удар ниже пояса.

– У Лукаса и так хватало проблем, когда он взрослел. Богатый по меркам резервации отчим-англо стал бы еще одной, дополнительной.

– Я знаю, – уступил Джин. – Но ты много лет отказывалась от брака из-за Лукаса. Когда он вырос и уехал учиться, ты сказала, что не можешь дать согласие уже из-за своего отца. – Он сжал в руках ее ладони. – Ни та ни другая причина не выдерживали никакой критики. Это были безосновательные оправдания, которые теперь исчезли.

– Давай не будем ничего менять, а?

Он покачал головой:

– Нет, Элис. Я буду любить тебя до последнего вздоха, но я мужчина. Мне нужны полноценные отношения. – Он наклонился к ней и вполголоса произнес серьезным тоном: – Я знаю, почему ты боишься выйти за меня замуж.

Она уронила голову и глубоко вздохнула, словно ожидая приговора. Джин убрал с ее лица черные как смоль волосы и с сочувствием посмотрел на нее.

– Ты связываешь секс с положением жертвы. Клянусь, я никогда не причиню тебе боль, как кто-то причинил раньше.

Она подняла на него глаза, полные слез:

– Что ты имеешь в виду?

– Нам надо было завести этот разговор много лет назад, но я не хотел этого делать против твоего желания. – Он на мгновение умолк, а потом снова ринулся вперед. – Ты боишься снова полюбить мужчину, а особенно – англо.

Элис закусила губу, и он понял, что попал прямо в точку.

– Ты считаешь, что, сохраняя дистанцию, не позволишь другим причинить тебе боль.

Он поднес к губам ее руки.

– Клянусь, я никогда – никогда! – не сделаю тебе больно. – Он провел губами по костяшкам пальцев. – Ты же отлично знаешь, что ты свет моей жизни, разве нет? Я люблю тебя. Только разреши, и я буду холить и лелеять твое тело. Зачем мне причинять боль человеку, который является неотъемлемой частью меня самого?

– Джин, – прошептала она сквозь слезы и прислонилась к нему.

Он обнял ее и прижал к себе с пылкой страстью, которую приберегал для своей любимой женщины. Потом поцеловал долгим и глубоким поцелуем.

С трудом оторвавшись от нее, он снова спросил:

– Когда ты выйдешь за меня замуж?

– Когда Лукаса выпустят из тюрьмы.

Он нахмурился:

– Бог знает, когда его выпустят.

– Пожалуйста, Джин, подожди до этого. Он не простит, если мы поженимся без него. И мы ведь не хотим, чтобы он снова сбежал. – Она тихо засмеялась.

Он улыбнулся, признавая в ее словах рациональное зерно. Он был уверен, что Лукасу станет легче, когда его мать счастливо выйдет замуж. Но, получив от нее почти полное согласие, он решил, что не время спорить.

– Ладно. Но я ловлю тебя на слове. Как только Лукаса выпустят. И пока… – пробормотал он, пристально глядя ей в глаза.

– А пока…

– А пока пусть все будет по-прежнему. Я с нетерпением буду тебя ждать, Элис Грейвольф.

– Входите, мистер Грейвольф.

Лукас переступил порог кабинета начальника тюрьмы.

– Пожалуйста, закройте дверь и садитесь.

Начальник тюрьмы Диксон не стал подниматься из-за стола ради заключенного, но и высокомерия тоже не выразил. Он с интересом посмотрел на вошедшего.

Лукас прошел по комнате и плюхнулся на стул, указанный тюремным боссом. К удивлению Диксона, в его поведении не было ни малейших признаков покорности. Этот парень был далеко не трус, он вел себя как гордый и неустрашимый человек. Его серый холодный взгляд был почти неподвижен. Он смотрел на Диксона без малейших признаков сожаления или раскаяния. Смирение и почитание в нем тоже явно отсутствовали.

– Похоже, что дисциплинарное наказание не отразилось на вашем физическом состоянии, – высказал Диксон вслух свое наблюдение.

По возвращении в тюрьму этого заключенного отселили подальше от остальных и лишили всех привилегий.

– Все нормально, – лаконично ответил Лукас.

– Может, чуть похудели. Пара дней хорошей столовской еды поправят дело.

Лукас перекинул ногу на ногу, положив стопу на колено.

– Если вы хотите высечь меня, то побыстрее, пожалуйста. Я хочу вернуться в свою камеру.

Диксон сдержался. Много лет имея дело с непокорными заключенными, он научился не поддаваться даже на явные провокации. Он встал из-за стола и подошел к окну, намеренно повернувшись спиной к Грейвольфу. Он надеялся, что тот сочтет это за знак доверия.

– Примененные к вам дисциплинарные меры даже близко не лежат к положенным за ваш побег.

– Ну спасибо, – саркастически отозвался Лукас.

– До произошедшего вы были образцовым заключенным.

– Я всегда стараюсь приложить максимум усилий.

И снова Диксон проявил высшую степень сдержанности:

– И я, и тюремное руководство внимательно ознакомились с вашим делом и проголосовали за то, чтобы добавить к вашему сроку и тем неделям, которые вы дополнительно себе заработали, еще шесть месяцев. Высокое пенитенциарное руководство одобрило наше решение.

Диксон быстро обернулся и успел увидеть изумление Грейвольфа, которое тут же скрылось за маской безразличия. Снова повернувшись лицом к окну, он спрятал улыбку. Мистер Грейвольф может сколько угодно показывать свою выдержку, но он такой же человек, как и все. Может, даже получше других. Диксону не часто встречались люди, готовые увеличить свой срок ради того, чтобы увидеть деда перед смертью.