Книга Джихад одинокого туриста, страница 42 – Алексей Туренко

Что-то напоминающее его обнаружилось за домом с вырванным первым этажом и склонившимися вторым и третьим. Едва не зацепив их кабиной мы свернули, наконец покинув перепаханный участок.

— Тормози! — Терминатор стукнул по кабине.

Я повиновался.

— Что!?

— Река рядом. Давай осмотримся.

Саша был прав — «влететь на нейтралку и умереть» в планы не входило.

Четверг. Утро, 04.30.

Куда убраться с улицы? Лучше — во двор. Я выбрал ближайший. Подъехав к запертым воротам вплотную, мы уперлись бампером в стык глухих створок. Газ в пол-педали и колеса заскребли землю мощью двухсот лошадей. Стон согнувшегося засова — ворота подались. Движением ноги я обуздал табун и надавив бампером заставил створки раскрыться, показав пустой двор.

Въехав и остановившись, я подхватил с пола автомат и толкнув дверь плечом, оглядываясь, вылез. Саша спрыгнул с кузова, прижимая к себе правую руку. Лицо исказило гримаса боли.

— Ранен?

— Подвернул.

— Хорошо — не голову, — посочувствовал Иван, вылезая с другой стороны и обшаривая двор глазами.

— С таким водилой, скорее — удивительно.

— Жалуйтесь в страховую, — огрызнулся я, чувствуя досаду — одним стволом стало меньше. Оглядев двор и симпатичный двухэтажный домишко, я прикрыл ворота и ненадолго успокоился.

— Тррр! — невдалеке сказал автомат.

Сердце пропустило ритм.

— Щелк! — раскатисто и сухо отозвалась винтовка.

Ой! Автоматы залаяли стаей.

Цевье заскользило в увлажнившейся ладони. Эхо каталось по двору, не давая понять с какой стороны стреляли. Но судя по всему — не по нам. Хотя явно недалече. Метров сто — двести. Все стихло так же внезапно, как и началось — дворик опять стал милым и тихим

— Оглядимся?

Дом во дворе был единственным. Дверь открылась ударом ноги.

— Осторожнее, — прокомментировал раненый сзади, — Можно на закладку нарваться.

А можно и не нарваться. Дуракам везет.

Внутри было пыльно. Стараясь ничего не трогать мы поднялись на второй этаж, оказавшись в коротком пустом коридоре. Явная дверь в сортир интереса не вызвала — нас влекла хозяйская спальня. Аккуратно заправленная кровать и персидский ковер на полу диссонировали с выбитыми окнами и битым стеклом на роскошном полу. Гулящий сквозняк шевелил кружевной тюль занавесок. Зашли мы удачно — четыре окна выходили на три стороны света.

Хрустя стеклом мы подобрались к окнам, принимаясь за осмотр местности. Саша занялся «будущим». Я — «прошлым». Покинутый переулок был пуст, покосившийся дом на углу торчал приземистой Пизанской башней. Двухминутное сканирование окрестностей на предмет движения — ничто ни ездило, никто не бегал. Вот и ладно. Поглядим на грядущее? Вид из другого окна открывал продолжение нашего переулка и параллельную улицу, переходящую в один из мостов, до которого было метров триста. Я кинул голодный взгляд на близкое сооружение.

— Не обольщайся, — опустил на землю Саша.

— Последний дюйм? — уточнил я, не отрывая глаз от сладостного зрелища.

— Глянь туда.

Во дворах домов с противоположной стороны большой улицы было оживленно. Если это были жильцы, то я — китайский летчик. Самое большое скопление «жильцов» наблюдалось во дворе второго, от угла, дома. С десяток.

— …и туда,

Дорога за мостом напоминала позицию белых в начальной стадии. Правда шашки были прямоугольными. Из бетона. Промежутки между ними были пригодны для проезда машин на малой скорости. От простенького заграждения с выверенной геометрией веяло строгим порядком, на который местные раздолбаи просто неспособны.

— Вояки?

Синхронное пожимание плечами.

Время есть. Обождем.

Притащив стулья мы, как пожилая супружеская пара уселись бок о бок за кисеей, посматривая на обе стороны речки. Терминатор баюкал руку. Я теребил автоматный ремень.

Местность представляла собой окрестности реки и примыкающий прямоугольник жилого квартала, в центре которого мы и сидели. Переулок, спускаясь к мосту делил квартал примерно надвое. Застройка состояла из одно- двухэтажных домов с глухими заборами частных двориков, лепившихся друг к другу. В Средней Азии такое называется махалей. В Малой — не знаю. Стены и сады имели покоцанный вид. Отчасти — в силу бедности и во многом — по причине пальбы. Судя по воронкам в соседнем дворе стороны не ограничивали себя в средствах. Справа от нас, за соседним двором, пролегала широкая, прямая улица. По ее дальней стороне шли трех-пяти этажные дома классического городского вида с арабскими «жильцами». Упираясь в речку она переходила в четырехполосный мост, идущий вровень с верхушками деревьев. Зелень до краев заполняла широкую пойму, скрывая воду и очертания берегов. На противоположном берегу виднелось несколько малоэтажных домов. За ними, в отдалении — ряды многоэтажек. Заграждения имелись только с той стороны, показывая — кто атакует.

Одиночный выстрел с дальнего берега пробудил сонное царство. Первое шевеление наметилось в ближайшем к мосту, дворе — люди в черном, сидевшие на корточках у ворот, поднялись. Трое храбрых, высовывая за угол автоматы на вытянутых руках, принялись садить длинными очередями в сторону реки. Четвертый, держа на весу ручной пулемет, выжидал. В ответ с реки вразнобой затрещало.

— Классика, — хмыкнул Терминатор, — Вечером потребуют себе ордена. О — смотри!

Скособоченный пикап в соседнем дворе выдал сизый выхлоп. Судя по дыму, ресурс движка окончился тысяч пять назад. Но к крену это отношения не имело. Причиной была кустарная броня, навешенная на левый борт уродца. Высунув на улицу бронированную жопу с пулеметом, колесница выдала три громкие очереди, гордо перекрыв малокалиберное тявканье. Прочие участники конфликта взяли паузу на осмысление. Пулеметчик заорал что-то нечленораздельно-победное. Или оскорбительное. Похоже мужик перестарался — по щиту дважды звонко бомкнуло. Оратор скомкал спич и забарабанил по кабине, требуя от водилы маневра. Коробка, ища потерянную передачу, залязгала. К стуку по кабине добавился визгливый арабский мат. Третье «бом!» по щиту. Машина с очень бледным пулеметчиком резво убралась во двор. Стрельба стихла.

Удержав улыбки, мы переглянулись и опять уставились на большой мир. В окно.

Расчет ворот первого дома, настрелявшись и сменив магазины, побрел вглубь двора на ходу делясь впечатлениями. Завидев выходившую из дома процессию, тащившую павшего они сменили направление. В итоге обе группы сгрудились у крыльца. Суета, вопли, биение пяткой в грудь, очереди в воздух. На шум, из дверей выглянул мужик в чалме и рявкнул на собравшихся. Те затихли. Мужик энергично толкнул короткую речь с ярко выраженными надзидательными нотками.

— Ротный? — тихо поинтересовался Саша.