Онлайн книга «Рядом с алкоголиком. Исповедь жены»
|
– Ты что, принюхиваешься ко мне? – спросил он. – Нет… Да. Нет… – Так, черт возьми, кончай принюхиваться. Это ужасно. Ты как ненормальная мать, которая контролирует своего сына-подростка, – фыркал он. И я научилась принюхиваться к нему незаметно. Просто тихо втягивала воздух. Но и он за это время стал излишне чувствительным и сразу понял, что я пытаюсь контролировать его. Это его рассердило. И мы опять закружились в своем абсурдном танце. Она, самая близкая, и алкоголик. Алкоголик. Алкоголик. Алкоголик. Сначала осторожно, а потом с большей уверенностью я начала пробовать это слово на вкус, чтобы привыкнуть к нему. Не вслух. Не перед людьми. Сама с собой. Я старалась каким-то образом переварить то, что это касалось моего Рихарда, отца моих детей. Отца того, еще не родившегося ребенка, который рос у меня в животе. Девочка, сказали мне на ультразвуке. У нас должна родиться девочка, о которой я мечтала. Когда я думала о ней, я была очень счастлива. Миранда, моя маленькая Миранда будет иметь младшую сестричку! Миранда и малышка будут как Шарлотта и я. Сестра – это ведь целое богатство. Два мальчика и две девочки, разве человек мог желать большего? Мог. Он мог бы желать, чтобы отец его детей не пил. Но я не желала этого. Я не верила, что такие желания могут исполниться. Я не только шпионила за его дыханием, я контролировала все происходящее. Если он не был у меня на глазах и я не знала, чем он занимается, то чувствовала необходимость постоянно покрикивать: «Что ты делаешь?» Я кричала «что ты делаешь?» сто раз в день. Был в туалете. Что ты делаешь? Ходил выносить мусор. Где ты был? Ходил за молоком. Куда идешь? Когда вернешься? Через пять минут. Обещаешь? Я жила в ужасном напряжении. Чувствовала, что он может использовать каждую минуту, чтобы глотнуть, пригубить, выпить. Я боялась послать его в подвал за зимней одеждой. Я принюхивалась к нему, когда он приходил из магазина. Не влил ли он в себя по дороге домой пиво? – Что ты делаешь? – Чищу зубы. – Что ты делаешь? – Читаю книгу. – Что ты делаешь? – Навожу порядок на рабочем столе. Я мечтала о том, чтобы видеть его каждую минуту, пока мы бодрствовали. Потому что только так он не мог выпить. Не мог меня обмануть. Я и сама слышу, как все это странно звучит. У меня развилась настоящая мания. Мне хотелось следовать за ним повсюду, как тень, постоянно держать его в поле зрения. Не оставлять его ни на минуту одного. Потому что как только он оказывался в одиночестве, без моего преследующего взгляда, он тут же пил. Теперь я была уже уверена: он начинал пить еще до обеда и напивался во время обеда. Я звонила ему на мобильник и по голосу определяла, насколько он пьян. Я уже перестала верить в трезвое завтра. Я перестала пытаться купить домашнее спокойствие за секс. Наша кухня нуждалась в ремонте, и я, собрав детей, отправилась с ними к родителям. В пригород. Покой. Тишина. Тишина, естественно, лишь в определенном смысле. Рихард должен был остаться в нашей квартире и позаботиться о себе сам. В глубине души я надеялась, что он соскучится по нас и попросит, чтобы мы вернулись. Но, кажется, он был счастлив избавиться от контроля за своим дыханием и моей постоянной слежки. Наконец-то он мог спокойно наслаждаться обществом двух своих настоящих друзей – бутылки и белого порошка. А это надо было отпраздновать. Однажды вечером он приехал нас навестить, я была как раз в кухне. Мамы с папой не было дома. Он устроился в гостиной. – Бар не трогай, понятно? – крикнула я ему. – Да я и не собирался, черт возьми! – Так что ты там делаешь? Я почувствовала беспокойство. – Просто сижу в кресле. И все же на следующий день добрая половина бутылок в баре родителей была отмечена клеймом: «Здесь был Рихард». В каждой осталась лишь капля алкоголя на дне. Я отвезла детей в детский сад, а мы с Рихардом поехали в парк Хага. Нам надо было поговорить. В рукаве у меня был припрятан ультиматум. Ты должен прийти в себя! Это должно прекратиться! Но он был неспокоен. Его как будто трясло. Положил мне на колено руку. Я остановила машину. Хотела что-то сказать, но он наклонился ко мне и поцеловал. У его губ был специфический привкус. Металлический. Горький. Он целовал меня как-то неестественно, крепко, и это испугало меня. – Рихард, не надо… Он скользнул руками под платье, погладил мне груди. Был нетерпелив. – Да ладно, иди сюда, я хочу тебя. Я попробовала высвободиться. – Не сейчас. Сначала нам надо поговорить. Он все еще ласкал меня. Его руки были под моей курткой. – Поговорить… Поговорить мы можем и потом. Я хочу заняться с тобой любовью. Ну, давай, ты же моя жена. Случай безнадежный. Ладно, хоть от этого отделаемся. Я уступила. Мы перебрались на заднее сиденье. Он прижался ко мне, вошел в меня. Был странно напряжен. Двигался быстро и жестко. – Рихард, что с тобой? Ты в порядке? – Да! Все классно! Я люблю тебя. Я хотела помочь ему, дать ему хоть что-то, может, немного тепла. Он показался мне очень холодным. Мне не хотелось выглядеть глупой. Среди белого дня. Беременная. Секс в машине. Он все еще был во мне. Был во мне и вместе с тем где-то очень далеко. – Хватит, Рихард! – Ну, не будь бесчувственным поленом. Еще! Еще! Что еще? Что он хотел этим доказать? Чего он, собственно говоря, хотел? – Но сюда может прийти кто угодно. Я больше не хочу. Я ведь жду ребенка, мне не очень удобно лежать! Вместо ответа он продолжал еще жестче и еще быстрей. Я закрыла глаза и подумала, что он вот-вот будет готов. Скорей бы уж. Но это продолжалось без конца. Он все двигался, как робот, в которого вставили батарейки с максимально долгим сроком действия. – Больше не хочу! Прекрати! Наконец он остановился, хотя оргазм так и не наступил. В тот день мы больше не общались. Я высадила его в городе, и мы разошлись в разные стороны. Все произошедшее казалось мне странным и пошлым. Я была подавлена и разбита. Он алкоголик. Наркоман. Я больше не могу закрывать на это глаза. Он нуждается в помощи. Мы нуждаемся в помощи. Вот такая картина открылась мне, когда я, наконец, поняла серьезность проблемы. Все просто. Конкретно. Теперь надо мыслить практически. То есть, это моя забота. Клокотавшая в груди созависимость буквально сжирала меня. Я взяла больничный, сославшись на проблемы, связанные с беременностью, и невозможность в связи с этим подготовить обещанные тексты к рекламной кампании детских платьиц. Я лишила себя двадцати тысяч, хотя мы отчаянно нуждались в деньгах, в каждой копейке. Но я чувствовала, что не смогу. Я не могла придумать ни одного предложения. Когда я включала компьютер, буквы плясали у меня перед глазами. Ни с того ни с сего я расплакалась. |