Онлайн книга «Дочь Волка»
|
Она начала понимать, почему он так раздражал Радмера и Абархильд. – Но неужели вам все равно? – Все равно – что? – То, что о вас говорят? Что вы плохой священник? – Что, правда говорят такое? Тогда могу пожелать этим людям всяческого благополучия. – На лице его вновь расцвела одна из его неотразимых улыбок. – Моя маленькая племянница, если бы король или его святейшество архиепископ грозили лишить меня донмутского монастыря и доходов от него, я мог бы еще подумать. Однако это маловероятно. Короли уже сотню лет опробывают на нас этот трюк, но сам Папа уладил все именно таким образом. А кроме того… – Что? Он посмотрел по сторонам и жестом подозвал ее к себе. Нахмурившись, она на шаг приблизилась к нему. – Что еще? Он прижал палец к губам: – Ты умеешь хранить секреты? – Конечно умею. Лицо его стало серьезным, но глаза смеялись. – Архиепископ – сам грешник, еще похлеще меня. Она отшатнулась от него, словно получив пощечину. – Вы мне отвратительны! – Элфрун резко развернулась и хотела тут же уйти, однако он схватил ее за плечо и повернул к себе лицом; пальцы его так больно впились в тело возле ключицы, что у нее перехватило дыхание. Теперь он уже не улыбался. – Элфрун, я был очень терпелив по отношению к тебе. И, защищая тебя, выдержал битвы, о которых ты даже не догадываешься. Она молча уставилась на него, испуганная тем, что он удерживал ее с такой силой. – Но подобного я терпеть не намерен. Ни от тебя, ни от своей матери, ни от этого везде сующего свой нос проклятого франка, которого она выписала сюда и который имел дерзость предложить мне себя в качестве исповедника. Моя запятнанная душа, ее плачевное состояние касаются только меня, – он тряхнул ее, – и моего Господа. Ты поняла меня? Она была слишком потрясена, чтобы что-то ответить. – Так поняла или нет? Она молча кивнула, и Ингельд наконец отпустил ее. Она потерла плечо, и лицо его тут же стало озабоченным. – Я причинил тебе боль? Она покачала головой, едва сдерживая слезы. – Вот и хорошо, я рад. – Он по-прежнему смотрел на нее серьезно, без улыбки. – И помни, что я сказал тебе, Элфрун. Моя совесть – это мое личное дело. Ей удалось еще раз кивнуть: она была настолько ошарашена, что не полагалась на свой голос. – Мы с тобой, без сомнения, увидимся на вечерней молитве. В конце концов насмешливое выражение снова вернулось на его лицо, и она внезапно поняла, что больше этого не выдержит. Со слезами на глазах она развернулась и быстро пошла вниз по склону холма, с трудом преодолевая участки луга, где весенние ростки пробивались сквозь спутанную в клубки сухую прошлогоднюю траву. Не очень понимая, что делает, она, словно на ощупь, прошла ярдов двести в случайно выбранном направлении и приблизилась к еще одному скоплению шатров и навесов, и тут услышала предостерегающий крик. Не сразу сообразив, что кричат ей, она по инерции сделала еще один решительный шаг и вдруг растянулась на земле, зацепившись ногой за растяжку. Земля как будто бросилась ей навстречу, и она больно ударилась щекой и виском. У нее перехватило дыхание, и некоторое время она пролежала оглушенная, прежде чем ей удалось приподняться, опираясь на локоть, и оценить степень нанесенного урона. Очень болела лодыжка, к тому же, падая, она поцарапала ее обо что-то, не видимое в траве. Элфрун еще и руку вывихнула. Она попыталась восстановить дыхание, но это оказалось непросто. Прижав руку ко лбу над правым глазом, она потом с любопытством посмотрела на свои пальцы. На них была теплая кровь. – Оставайся на месте. Не шевелись. Вот же придурок! – У нее ушло какое-то время на то, чтобы догадаться, что последние слова относятся не к ней. – Я же просил не забивать колышки в землю, пока мы не выкосим высокую траву! К говорившему присоединился еще один человек. Картина перед глазами постепенно прояснялась, и теперь она уже видела, что один из них был коренастым, в кожаном переднике ремесленника. В одной руке он держал деревянный молоток, в другой – колышки. – Я помню тебя, – сказала она высокому, который подошел к ней первым. – Но тогда ты был перемазан кровью. – А сейчас в крови ты сама. Это было правдой: она чувствовала, как по правой щеке стекает горячая струйка. Он продолжал говорить: – Сможешь встать? Или хочешь, чтобы я отнес тебя на руках? Протянув руку, он помог ей подняться. Лодыжка хрустнула. – Прости. Мне нужно опереться на тебя, – сквозь стиснутые зубы произнесла она. – Я отведу тебя к моей матери. Элфрун ухватилась за него, как плющ, цепляющийся за ствол дуба. Они прошли с десяток шагов, не больше, и очутились в полумраке шатра, где полная круглолицая женщина с темными вьющимися волосами прикрыла за ними полог. В домашней обстановке она была без покрывала. Знакомое лицо, но кто она такая? Теперь женщина уже разворачивала полы плаща Элфрун, требуя принести теплой воды. В шатре было душно и темно, Элфрун не хватало воздуха. Соломенный тюфяк. – Меня сейчас вырвет. Тут же рядом с ней появилось ведро. Она с благодарностью потянулась к нему, не обращая внимания на бормотание где-то у нее за спиной. – Тебя всю трясет. – Круглолицая женщина, присев позади нее, придерживала ей волосы, чтобы они не окунулись в ведро. – И неудивительно. По словам Танкрада, ушиблась ты сильно, ведь в траве лежал большой камень. Танкрад говорит, что велел Хадду, прежде чем вбивать колышки, выкосить траву, но этот лентяй и бездельник и пальцем не пошевельнет, если над ним не стоять с палкой. – Она обтерла лоб Элфрун тряпочкой, смоченной в теплой воде. – Здесь всего небольшая треугольная ранка, прямо над бровью. Вокруг наливается синяк, но через несколько дней все пройдет. Ты ведь так молода! Даст Бог, ранка затянется и ничего не будет видно. – Элфрун открыла рот, чтобы что-то сказать, но поток слов не прекращался. – Дай-ка мне взглянуть на твою лодыжку. Танкрад сказал, что ты не можешь нагружать эту ногу, но я верю, что все ангелы и святые на нашей стороне и это простое растяжение. – Женщина оценивающе оглядела ее с головы до ног. – Хотя сколько там в тебе того весу? Свита, вот кто это. Мать Танкрада. А перед глазами назойливо крутилась картинка: Танкрад, весь в крови кита в день охоты. Получается, она находилась в шатре Иллингхэма. Они опасны. Избегай их. Но Радмер ее сейчас не видел. Ну почему бы ей не быть более осторожной? Элфрун почувствовала, как кто-то снял ее неудобный башмак, и теперь чьи-то сильные руки сгибали ей стопу. Острая боль пронзила ногу до самой коленки, но она закусила губу и не вскрикнула. |