Книга Меч императора, страница 25 – Вадим Кукушкин, Всеволод Кукушкин

«Что-то» оказалось мужчиной, пытавшимся сесть в песчаной «могиле». Левой рукой он вычесывал песок из шевелюры, правой протягивал в воздух смятую бумажку.

– Да вы что себе позволяете?! – закричала Даша, удивившись не самому факту появлению «из-под земли» мужчины, а неприличному его поведению.

– Извините, богиня, ну нет у меня с собой миллиона наличными, а вы так хороши! – пробормотал мужчина, уставившись на нее мутными глазами.

– Да вы что?! – возмутилась девушка, разглядев, что он пытался сунуть ей под резинку трусиков какую-то необычную купюру, не рубли и не доллары.

Возмущение ее хотя и было искренним, но испуг в голосе уже не слышался.

Мужчина, наконец, сумел широко открыть глаза и начал понимать, где он находится.

– О, господи! Ради бога, простите! Это они надо мной так подшутили. Мы вчера с друзьями хорошо проводили время в баре, потом переместились в стриптиз, а потом, оказывается, они меня оттащили на пляж и оставили здесь спать. Хорошо хоть на лежаке. Кто же мог знать, что вы здесь захотите купаться!

Даша успокоилась. И даже начала сочувствовать бедняге. Это сколько же надо было выпить накануне! Она была готова даже расхохотаться, забыв, что перед ней все-таки молодой мужчина, который пришел в себя и «зафиксировал» взгляд на ее открытой груди.

– Посмотрите по карманам! Деньги хотя бы оставили на дорогу? – это было уже сочувствие.

Мужчина покопался в карманах, достал несколько бумажек по сто рублей и одну пятисотенную.

– Благородные люди, – выдохнул парень. – Я, кажется, говорил им, что мечтал встретить рассвет на берегу моря, видеть, как солнце поднимается из воды. И вот…

– Проспали! К тому же здесь солнце поднимается из-за гор. Идите к себе и досыпайте, – посоветовала, рассмеявшись, Дарья. – Вам еще повезло, что полиция на вас не наткнулась.

– Ага! Спасибо им! И вам. Простите, ради бога. А как я вас найду потом? – стоит мужчине хоть чуток освоиться, как он сразу же начинает задавать банальные вопросы.

– Ни к чему это, – решительно отрезала девушка.

– Да, действительно, после такого пассажа лучше вам на глаза не показываться. Но вы все-таки обо мне плохо не думайте. Меня Вадимом зовут. Я вообще-то кинооператор. Правда, документалист, – зачем-то уточнил мужчина.

– Вот и хорошо. Желаю вам удачи! На «съемках»! – отшутилась Даша.

И пошла в море. Вадим двинулся следом, разулся, закатал штаны, зашел так, что тихая прибойная волна лишь лизала ему ноги. Плеснул в лицо прохладной солоноватой водой. Все равно освежает.

«Богиня» уверенно плыла от берега – было видно, что плавать она умеет, а короткая стрижка черных волос, такой цвет чаще встречается у итальянок или других южанок, не требовала шапочки.

Вадим повернулся к берегу и, взяв туфли в руки, тяжело побрел по мелкому песку к бетонной дорожке, которая вела к пансионату.

«Потрясающая девушка, – думал он. – Вот такую увидеть и влюбиться. Надо бы ее дождаться…»

Он обернулся к морю, но девушки не увидел, и халатика ее уже не было на том месте, где всего минут пять или десять назад они встретились.

«Ну, вот, любовь с первого взгляда! Теперь ищи ее, – складывались слова в предложения в голове, постепенно возвращавшейся в нормальное мыслительное состояние. – Прямо, как в голливудских мелодрамах тридцатых годов. А, может быть, это и хорошо? Все, теперь трезвость – закон жизни! Вот только, как ее найти? Хотя бы, как ее зовут?»

Память окончательно проснулась. Выплыл мотив популярной песенки с причинно-следственным рефреном: «Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я?!». Вот так, как утренний легкий ветерок – налетел, пролетел и следа от себя не оставил. Не то, что шторм, который налетит, останется, снесет грибки зонтиков, заметет песком лежаки, опрокинет рекламные щиты. После такого хорошо начинать новую жизнь.

Позже Даша обнаружила в кармашке халатика желто-розовую купюру – двадцать швейцарских франков. Она рассмеялась, но решила оставить ее себе на память. Никогда не баловалась стриптизом, а вот ведь случилось так, что «заработала» одним своим появлением. Верно говорят, удача благоволит тому, кто оказывается в нужном месте в нужное время.

* * *

После двух часов на вернисаже в левом от основного здания корпусе музея Вадим вместе со своим старшим коллегой Станиславом Николаевичем Потоцким направились в кафе на противоположной стороне Волхонки. Станислав Николаевич пребывал в эйфории. Он увидел работы из своей коллекции в великом «Пушкинском», они радовали его дома, а теперь были выставлены в экспозиции в одном ряду с картинами и скульптурами, известными всему миру. Это была экспозиция «парижской школы», тех великих, кто составил цвет изобразительного искусства двадцатого века…

– Ну что, Вадимушка, достойная выставка получилась? – поинтересовался мэтр, заказав себе кофе, десерт и рюмку коньяка. Вопрос, конечно, из риторических, такие задают, чтобы лишний раз потешить свое самолюбие, пролить елей на душу.

– Более чем достойная, таких давно не случалось. А вам коньячок-то можно?

– Доктор по такому случаю разрешил, я с ним еще вчера советовался, – признался Потоцкий, который не один десяток лет испытывал проблемы с сердцем, носил с собой уже не валидол, а посильнее, как он выражался, «лекарствие» – нитроглицерин. Над собой подшучивал, что в нем уже столько этого самого нитроглицерина, что его нельзя неосторожно толкать – в любой момент может сдетонировать.

– Вадим, а ты все-таки решил хранить верность Домергу? – через некоторое время поинтересовался старый коллекционер, щеки которого быстро покраснели после первого же глотка коньяка.

– Мне приятны его цвета, его картины можно рассматривать без привлечения дешифровщиков, разыскивая подтекст или что-то еще, – пусть кто-то и смеется над стилем «пин-ап», но у себя дома иметь его картину, даже альбом! Это уже само по себе создает настроение.

При этом он огляделся; зальчик уютный, но стены пустовали и даже легкие репродукции здесь пришлись бы кстати. Соседством с таким музеем владельцы могли бы и воспользоваться.

– Кстати, импрессионисты как раз и поразили публику своими радостными цветами.

– Я хотел бы снять фильм как раз о художниках такого стиля, – признался Вадим в своей мечте. – Но вот режиссера, который взялся бы за эту тему, нет, на свои снять не могу, с телеканалами беда, сами деньги пилят. Так, когда хороший заказ, стараюсь кадр сделать в стиле Домерга. Не просто, конечно, но вот даже мальчишек-хоккеистов снял радостными.

– Услышал бы это Жан-Габриэль, в гробу бы перевернулся. Он все-таки красивых женщин, к тому же молоденьких, рисовал, – Станислав Николаевич был человеком энциклопедических знаний в области искусства, и ему доставляло удовольствие ими щегольнуть. – Ему Бриджит Бардо и Джина Лоллобриджида позировали. А ты – хоккеистов снимаешь! Кстати, у моего знакомого есть набросок Жозефины Бейкер руки Домерга. Хочешь?!