Книга Меч императора, страница 42 – Вадим Кукушкин, Всеволод Кукушкин

Наконец в кабинет влетел Кудинов, которому, судя по всему, секретарша четко объяснила, когда время пить кофе, а когда – ждать на телефоне. Говорила же ему – будь готов, а он…

– Все в порядке, микроскоп прогревается, – сразу же доложил Слава.

– А кофе за это время не остыл, пока микроскоп прогревался? – поинтересовался с некоторой ехидцей в голосе Паршин.

– Ну что вы, Антон Степанович, кто же на микроскопе кофе варит?!

– Ну, слава Богу, хотя бы до этого не додумались. Елена Алексеевна, вот прошу, с этим молодым человеком в его лабораторию, все, что нужно он сделает с клинком в лучшем виде. Я бы посмотрел структуру металла в пяти точках, а то и в десяти. Это может быть очень интересно. Мне бы хотелось сравнить результаты со снимками знаменитой булатной стали и с дамасской сталью.

– На этом можно было когда-то и диссертацию сделать, – заметила с улыбкой Аникина.

– И сейчас не поздно! Надумаете, обращайтесь, готов быть руководителем, или оппонентом, – легко предложил академик.

– Спасибо! Я подумаю, – также легко согласилась Аникина. – Ну, что, товарищ младший научный сотрудник, ведите меня к вашему электронному микроскопу! Господи, как же это странно звучит! – она посмотрела на Кудинова.

– Что странно звучит – электронный микроскоп? – удивился тот.

– Да нет же! Должность эта ваша – младший научный сотрудник!

* * *

Ближе к вечеру она пришли к академику с ворохом снимков.

– Ну, что, кофейку? – спросил Паршин.

– Нет, нет, – поспешно отказалась Аникина. – Меня ваш эмэнэс кофе просто упоил. Честно говоря, что-то подобное я только в Сан-Пауло пила.

– Да, кофе он варит замечательный. Вопреки всем правилам пожарной безопасности – вы его плитку видели? А вы были в Бразилии?

– Случалось. По службе, – уклонилась от прямого ответа капитан ФСБ.

– Простите. Ну, и ладно, ну, и славно! – поспешил снять возникшую неловкость академик. – Давайте посмотрим, что вы там наисследовали!

– А ведь интересно получается – там, где режущая кромка, там мартенситная структура, самая твердая, а дальше – трооститмартенсит. Вот и секрет клинка, – пояснил Паршин смысл структур на фотографии. – Но вот дальше – еще интереснее. Уверен, что химический анализ покажет, что в стали присутствует молибден. Вот он-то и дает клинку эту самую упругость.

– А есть еще какие-то нюансы, которые могли повлиять на качества клинка? – спросила Аникина.

– Есть. Процесс превращения мартенсита идет при комнатных температурах, причем даже при пониженных.

– По легенде мастер-кузнец охлаждал клинок после закалки, обмахивая его веером, – припомнила Елена Алексеевна.

– Вполне могло быть. Мастера ведь любят напустить всякой чертовщины.

– А если он при этом читал еще какие-то тексты?

– А вот это уже из достоевщины! Впрочем, время чтения текста могло иметь значение, ведь шел процесс кристаллизации. Хотя можно было и секундомером пользоваться.

– А еще они говорили, что так меч получал свой дух.

– На самом деле твердость и гибкость клинка. Но, кому хотелось верить в дух, могут и так считать. Сам я, признаюсь честно, верю в некоторую достоевщину, когда чего-то не могу объяснить научно. Просто говорю – «достоевщина», и сразу все становится легко и просто, и можно двигаться дальше. Елена Алексеевна, – вдруг спохватился Паршин. – Кажется, мы с вами засиделись. Может, на сегодня достаточно? И, кстати, что вы будете себя утруждать, таскать меч туда-сюда-обратно? Заведение у нас пока еще режимное.

Немного поколебавшись, Аникина вышла в приемную и, видимо, согласовав с кем-то вопрос по телефону, согласилась оставить меч в кабинете академика, в большом несгораемом шкафу-сейфе.

На следующий день она не смогла приехать и появилась только в четверг. Уже привычным путем она прошла в кабинет директора, который был ей рад и несколько смущен. Оказывается, он доставал меч без нее.

* * *

– Я не могу говорить о каком-то явлении, которое не подвластно научному изучению, но я хочу сказать о своем особом ощущении, – рассказывал Антон Степанович. – Я попробовал представить, что буду чувствовать, если он окажется у меня на поясе, взял старый офицерский ремень и кое-как приладил. Встал перед зеркалом, как китайский император на каком-то снимке, положил левую руку на темляк рукоятки, и вдруг ощутил, что в ладонь перетекает энергия. Причем не энергия агрессии, а скорее, разумных рассуждений. Часа за два до этого я немного повздорил с давним приятелем по телефону, а тут вдруг начал успокаиваться и даже попытался понять ход его мыслей. Меч словно призвал меня к самоконтролю. Кстати, любой фехтовальщик скажет вам, что перед выходом на дорожку он обязательно должен сосредоточиться.

Аникина и Кудинов, который также пришел к шефу, смотрели на него с нескрываемым интересом.

– Потом, конечно, попробовал вытащить меч из ножен, ну, это естественно для любого мужчины, это уже подсознательно. И когда меч пошел «на выход», вдруг этот энергетический поток прекратился, а в какой-то момент я ощутил, что из меня «утекает» энергия и я ничего не смогу сделать с этим клинком, он стал невероятно тяжелым.

– Достоевщина! – сделал сомнительный вывод младший научный сотрудник Кудинов.

– Может быть. Кстати, вчера утром я был каким-то раздраженным, не помню уже почему, мог бы и глупость какую-то дома сказать или по телефону, – продолжал суть смущенным голосом свое признание Паршин. – Но я вдвинул клинок обратно и почувствовал, что возвращаюсь в состояние, которое появилось, когда просто опирался на меч, что у меня появляется некая креативность, что я готов сейчас засесть за компьютер и завершить статью, которую не мог дописать почти два года. Мне вдруг стали ясны выводы, которые уплывали от меня.

– А что, если сам меч и ножны образуют особую систему, биметаллическую со свойствами, нам еще не известными? – предположил Кудинов, который вообще-то в «достоевщину» не верил, но возможности посещения Земли инопланетянами не отрицал.

– Вполне возможно. Я так полагаю, что нам нужно снять столько характеристик, сколько это возможно в условиях нашей лаборатории, – подхватил шеф.

– Антон Степанович, вот насчет электропроводности. Ее надо измерять не просто от конца до темляка, а «пошагово», на участках через каждые пять сантиметров. Тогда может стать понятным эффект «вынимания меча из ножен», – предложила Аникина.

– Очень интересная идея! Причем чувствительность омметра нужно поставить такую, чтобы любая соринка отражалась.

Большую научную бригаду решили не формировать, шеф взял дело под свою опеку, а непосредственно работать поручил Кудинову. И еще он принял решение привлечь к этому делу своего давнего друга, доктора наук Константина Меркулова, специалиста в области физики твердого тела. Блестящий теоретик, он многое воплотил и на практике в области микроэлектроники. Увы, эту самую микроэлектронику у нас практически похоронили не без помощи американских «друзей» в конце перестройки, когда развалили «оборонку». И занимается теперь ученый с мировым именем автономными системами отопления коттеджей в Подмосковье. Обидно, конечно, но многим сейчас обидно за прошлое. Косте Меркулову этот меч может показаться интересным, надо с ним созвониться и встретиться. Правда, с Аникиной надо будет согласовать «допуск к объекту», но ничего страшного в этом нет. Впрочем, пока о Меркулове он говорить не стал.