Онлайн книга «Десять стрел для одной»
– Одуванчики побеждены? – Штук двадцать выдернула, – вздохнула Надежда. – А все остальное время вела беседу. На тифлосурдоязыке. С нашей странной соседкой. – О чем? Она поморщилась: – Ну, мы ведь хотели ее допросить. Я это уже сделала. Докладывать? Или сначала кофе? Полуянов, грациозный и тощий, как лев, выпрыгнул из постели. Надя, как всегда, когда ее очам представало Димино безупречное голое тело, глупо улыбнулась. И в этот момент в калитку снова забарабанили. – Опять она? – ахнула Надя. Полуянов – хищник в прыжке! – метнулся к окну и присвистнул: – Ничего себе! «Маски-шоу»! Перепуганная Митрофанова подбежала к нему. Из спальни, со второго этажа, улицу видно было прекрасно. И оказалась она заставлена автомобилями. Новехонький полицейский «Форд». Пара легковушек. Последней притулилась старенькая «канарейка» из Василькова. А по двору Ланы Сумцовой уже бежали – Надя глазам своим не поверила – автоматчики в черных масках! Еще один крепкий мужчина – несомненно, из силовиков – колотил в соседскую, то бишь их калитку. – Дим… – Надя жалобно взглянула на Полуянова. – Что это? – Сейчас узнаем, – с него мигом слетела утренняя вялость. Трусы, майку и джинсы натянул за секунды. Еще и Наде успел указания дать: – Ты кофе-то вари, вари. Она послушно побежала на кухню. Едва поставила турку на огонь, вернулся журналист. Настроение у него улучшилось еще больше, глаза сияли – как всегда, когда он оказывался в гуще событий: – Отставить кофе, Надюшка. Выключай газ, хватай паспорт и пошли. – Куда? – Понятыми. К нашей престарелой красавице. – А что она натворила? – Не знаю пока. Но на кражу таким составом не приезжают. Надя вытащила из сумочки паспорт. Руки почему-то дрожали. Мозг кипел. Не дачный покой, а передний край! У калитки ждал полицейский. Проглядел паспорта, кивнул: – Годитесь. Пошли. Никуда первыми не лезем. Руками ничего не трогаем. Телефонами не пользуемся. Журналист с библиотекаршей проследовали вслед за ним по дорожке. Из сарая отчаянно вопили куры. Надя скосила глаза, увидела: в птичнике двое роются в сене. Бедные несушки. Жертвы режима. В доме тоже все оказалось вверх дном. Но не бардак поразил Митрофанову, а несчастная Лана. Она лежала прямо в коридоре. На полу. Лицом вниз. На щеке сукровица. Запястья скованы наручниками за спиной. Одна губа распухла, по второй стекает противного вида жижа. Они ее били, что ли? Однако Надежда присмотрелась и догадалась. Целенаправленно не били, наверно, – все-таки дама. Но брали, как положено, без церемоний. Лицом сначала к стене, потом на пол. Мужик переживет. А многократно улучшаемое лицо не выдержало. Одна из губ, накачанных силиконом, лопнула. А рядом с ухом недавний шов разошелся. От круговой подтяжки. Да еще зубы – ощущение, будто Лана их языком поправляет. Неужели выбили? Однако ни крови, ни зубной крошки. Похоже, просто съемный протез. «В камере ее засмеют». Митрофанова сочувственно сморщилась. Лана с ненавистью взглянула на нее и прошипела: – Че лыбишься, тварь? Поразительно. Униженная. Старая. Жалкая. Лежит лицом в пол. Но все равно шипит. Надя снова вспомнила отцовское творчество: «Меж двух огней, гиен и змей…» Пожалуй, эта на змею куда больше тянет, чем Ольга. Девушка отвернулась от поверженной пресмыкающейся. – Понятые, прошу сюда! – триумфально позвал полицейский. И повел на второй этаж. Первой комнатой на пути оказалась спальня. Дверь распахнута, розовые с золотом обои, шелковое черно-серебряное белье, хрустальная люстра с ярко-алыми подвесками, комод с инкрустацией. Аляповато, безвкусно и очень дорого. Зато следующее помещение оказалось полной противоположностью. Оштукатуренные стены, длинный рабочий стол, электрическая плитка, холодильник. Шкаф, полный колбочек и бутылок. Тарелки, перчатки, шприцы, целлофановые пакеты. Надя с любопытством оглядела этикетки: ацетон, щелочь, картонные коробки с солью, почему-то несколько упаковок аптечной травы мать-и-мачехи. Но полицейский подвел их к спортивной сумке, установленной на маленьком столике. Хорошо поставленным голосом объявил: – Прошу убедиться. Препарат из серии МН. Уже расфасован. Триста семьдесят пять доз. Надя уставилась на аккуратные рядки пакетиков. Внутри каждого – что-то темно-коричневое, рассыпчатое. – Что это? – шепнула она Диме. Тот ответил в полный голос: – Каннабиноид, как я понимаю? Страж порядка ухмыльнулся: – Тоже спайсы употребляете? – Да избави бог, – открестился Дима. А Надя недоверчиво произнесла: – Это… Это Лана делала?! – Она не признается. Но дом ее. Отпечатки ее. Курьер тоже ее сдал, – кивнул полицейский. – Ну ничего себе! – Надя никак не могла поверить. – Она сама работала в лаборатории? Делала наркотики? – Спайсы, – уточнил страж порядка. – Их недавно тоже к наркотикам приравняли, – блеснул эрудицией Полуянов. – Ага, – грустно подтвердил полицейский. – Нам мороки прибавили. – А я завидовала, что у нее «Мерседес» такой красивый, – простодушно произнесла Митрофанова. – Заржавеет теперь, – хмыкнул Дима. – Да, – гоготнул полицейский. – Пятнарик ей светит. И кивнул им обоим: – Посмотрели, ребятки? Убедились? Ну, пошли. Протокольчик подпишем. Снова спустились вниз. Лана по-прежнему лежала на полу. Шевелилась, будто насекомое в агонии. К Полуянову подскочил участковый, протянул руку, похвалил снисходительно: – Спасибо вам, гражданин, за сигнальчик. Лана с ненавистью прошипела: – Гад. – Молчать! – рявкнул наблюдавший за ней спецназовец. Женщина извернулась. Силилась обратиться к нему лицом. Языком придерживала зубной протез. По подбородку сочилась слюна. – Смотри, укусит, – усмехнулся участковый. – Нечем ей кусаться, – весело блеснули глаза под маской. – Пошли домой, Дима, – поторопила Надя. – Стоп, стоп, гражданочка, – обернулся к ней полицейский. – У нас к вам поручение. Вы ведь соседка? Надо за курами присмотреть. – Нет! – простонала Митрофанова. – Да чего ты, Надюха? – удивился Дима. – Будем яйки брать, бульончики домашние делать. |