Онлайн книга «Десять стрел для одной»
Венькина мать задумалась. – Тольки с Варей родители точно не видели. Они круглый день в огороде, попой кверху. Масянин-старший киряет со вчерашнего, тоже вряд ли. У Васильевны разве спросить? Эта вечно у окошка шпионит. Васильевна оказалась шустрой, вездесущей и подозрительной старухой. Затараторила: – Видала, видала. Тоже еще подумала: чего к детям лезет? Смотрела долго – вдруг курево им предложит? Или эти, как их, спицы? – Спайсы. – Во-во. Но нет. Она играть взялась. А потом еще конфетами покормила. Я, милок, знаешь, чего подумала? Бывают такие. Блаженные. Своих детишек нет – к чужим лезут. – А как выглядела она? – Ну… шустрая такая. Хотя и старая. На лицо – все шестьдесят. Но скакала, как девчонка. Физкультуру, что ли, делает? – Вы в Васильково ее видели раньше? – Нет. Никогда, – уверенно сказала старуха. – Хотя похожа она на кого-то. Артистка, что ли? – Или на кого-то из местных? – Из местных? – старуха задумалась. – У Востряковых дочка-перестарка шустрая, тоже все скачет. Но нет. Та блондинка, и нос другой. Чего-то в ней, знаешь, от кого было? От Ольки. Этой, слепоглухой. Нет, не волосы, не лицо. То ли голос похож. То ли походка. Дима напрягся: – Может быть, дочка Ольги? – Ритка?! Ой, ну ты скажешь! – отмахнулась старуха. – Ритка молодая. Синеглазая. Красотка. А эта старая была. И ущербная, понимаешь? – Слепая? – простодушно уточнил Дима. – Ну какая слепая, если она, как олень, скакала! – укорила Васильевна. – Просто убогая. Забитая. Горбилась. Голову опускала. Будто стеснялась. «Или очень не хотела, чтобы ее узнали». И Дима задал последний вопрос: – А видеокамеры у вас тут нигде нету? – Ой, ты сказанул! – язвительно молвила бабка. – Мне, что ль, ее на свой забор деревянный ставить? Или Артурчику, алкашу? – Может, муниципальная? – предположил Дима. – Муниципальная! – передразнила старуха. – Ты еще депутатов вспомни. Кому мы тут нужны? Полуянов обошел еще пяток домов – тех, что смотрели фасадами на деревенский «культурный пятачок» – с колодцем, телефоном и почтовыми ящиками. В паре дворов даму видели. Кто играет с их детьми – никто не забеспокоился. Наоборот, радовались: «Хоть заняла их, а то целыми днями без дела болтаются». Словесный портрет в итоге получился чахлый. Худощавая, молодящаяся. Косит под девочку, но на лицо старуха. «Встречаются такие придурочные, летом по лесу с лыжными палками ходят, вроде как спорт такой». Волосы каштановые, цвет глаз никто не разглядел. Про то, что горбилась, глаза прятала и походила на слепоглухую Ольгу, одна Васильевна сказала. Остальные, наоборот, возмутились: «С Ольгой-то? Вообще ничего общего. На Маргариту похожа?! Чушь». Но Полуянову слова старухи запали в душу. Вернулся в дом. Без Нади он ему показался бесприютным, холодным. Взял из шкафа пакет арахиса. Прошел в кабинет – где еще думать? На столе, поверх пачки старых писем, валялась фотография. Трое смеются в объектив. Маргарита с Васей. И рядом – Анжела. Юные, беззаботные. Анжела, впрочем, и сейчас хохочет, пьет с утра кампари с шампанским. Маргарита делает карьеру. Управляет автосалоном. Интересный выбор для женщины. А Вася давно мертв. Стоп. Еще раз. Вася мертв. Маргарита, потерявшая первую и единственную любовь, с головой ушла в карьеру. Однако мужчина у нее есть. Уже двое о том говорили. Иван Иваныч – якобы маньяк. И Надя упоминала. Никакого отношения к отравлению любимой данный факт не имел. Но Полуянов терпеть не мог непонятностей. Он сбросил с колен так и не раскрытый пакет арахиса и поспешил к Ольге. Общаться со слепоглухой оказалось на удивление несложно. Ответ он получил быстро – и однозначный: – Друг у Маргариты был один-единственный. Василий, пусть земля ему будет пухом. А сейчас у нее одна любовь. Работа. Целыми днями в своем автосалоне. А в выходные – массаж, фитнес. Машинам красивым хочет соответствовать. – Но ее видели здесь, в Васильково. С каким-то мужчиной. – Ошиблись, – уверенно возразила Черемисова. – Маргарита сюда приезжает раз в месяц. Изведет мне все нервы – и сразу домой. А друзья детства все давно разлетелись. Дима чуть растерялся. Но нарисовал на руке Ольги новый вопрос: – А она не может вас обманывать? – Я не могу сказать «вижу», – усмехнулась женщина. – Но чувствую ее насквозь. Маргарита одинока. У нее ни с кем нет серьезных отношений. Сомнительно. Ладно, Надюха могла не разглядеть. Иван Иваныч тоже ошибся. Но крайне редко бывает, что ошибаются двое. Скорее ясновидящая просто не в курсе. Или намеренно прикрывает свою дочку. Что дальше? Можно поехать в автосалон, расспросить коллег. Скорее всего, у Маргариты действительно имеется сердечный друг. Но у нее ведь и собственная квартира в столице есть! Зачем, в таком случае, ей уединяться с мужчиной в васильковском леске? И бродить с ним ночами по деревенским улицам?! Что-то нечисто здесь. И очень плохо, что загадочного мужчину видела именно Надя. Может быть, она приметила что-то еще? И сама не поняла, насколько опасна для нее информация? А теперь поплатилась за это?! Времени у Димы имелось – сущие крохи. Он понимал: очень скоро в деревне поднимется шум. Врачи сообщат в полицию о криминальной пациентке, болтушка-продавщица потолкует с участковым. И все, начнется. Первым делом придут к нему. Журналист много общался с представителями правоохранительных органов, прекрасно знал: есть мотив или нет, а в отравлении всегда стараются обвинить мужа или сожителя. Нужно делать первый ход самому. Дима набрал Савельева. Нарвался на традиционное: «абонент не абонент». И немедленно позвонил полковнику на прямой телефон в кабинет. – Да! – тоном людоеда рявкнул тот. – Это Полуянов… И полицейский взорвался: – Ёшь твою влево, достал ты уже! Я с пяти утра на ногах, Котлов твой, фонд, черт бы их! Навязал мне на голову! – Что? Котлова взяли? – обрадовался Дима. – Взяли, – чуть оттаял полковник. – И благотворителя главного, и всех дружков его. Сейчас как раз Рыжего трясут. Фотографа нашего. – И что он? – Рыбой притворяется, – хмыкнул Савельев. – Говорить не умеет. Но ничего. Научим. Куда денется? – А вы… – чуть запнулся Полуянов, – всех взяли? |