Онлайн книга «Десять стрел для одной»
Болтливый консьерж Вадим Иваныч под страшным секретом рассказал Анжелике, что Полуянов (отчаянный человек!), похоже, опять журналистское расследование затеял. – Им уже и дверь взломать пытались, информацию, видно, искали. Спасибо, я супостата спугнул. Вот Анжела и придумала: пусть неведомый злоумышленник снова посягнет на квартиру сладкой парочки. Причем посягнет эффектно. Чтобы Дима испугался и свою возлюбленную в пекло уж точно не потащил. Она приобрела через Интернет охотничье ружьишко. Пару раз сходила в тир. Вспомнила, как отец ее учил: главное – хладнокровие и на курок нажимать плавно. Попутно продолжала приглядывать за сестрицей. Та безвылазно сидела на даче. Журналист почти все время оставался при ней. Ну, с богом. Анжелика посмотрела гороскоп. Выбрала день, когда звезды благоприятствовали всему, и взялась за дело. Сначала – осколки стекол. А потом – и Надиной жизни осколки. Взяла, дурочка, конфету – и съела. Прощай, сестричка. * * * Выполнив свою миссию, Анжела и вправду хотела улететь на Санторини. Один из приятелей – юный сын богатого ресторатора – давно приглашал ее на свою яхту. Что может быть лучше: сидеть в милом месте, кувыркаться с молодым самцом в койке, купаться в море, пить коктейли и ждать звонка от нотариуса? Угостив Надю свинцовой конфеткой, Анжелика вернулась в отцовскую квартиру. За сумасшедшие деньги купила единственный оставшийся в наличии билет бизнес-класса на завтрашнее утро. Заказала такси – иномарку класса люкс. И начала пить. Скорее выбросить из головы все, что она сотворила. Бутылки хорошего коньяка хватило до полуночи. Потом она вырубилась и сладко проспала до семи. Машина должна была прийти в восемь. В дверь ее убогой квартирки позвонили в семь сорок пять. Анжелика не сомневалась: это таксист. В классе люкс предусмотрено, что чемоданы водитель прямо от квартиры потащит. Она распахнула дверь – и в ужасе отступила. В квартиру ввалились пятеро мужчин. Двое в полицейской форме, остальные в безликих рубашечках. А последним в когорте оказался всклокоченный небритый красавец в идеально сидящих джинсах. – Журналист! – в ужасе прошептала Анжела. И только сейчас вспомнила, как врала ему, что находится на Санторини. А ванная комната до сих пор завалена театральным гримом. И с кухни она так и не выбросила остатки свинцовых пластин… * * * Полуянов забрал Надю из больницы через три дня. Отпускать девушку не хотели, но Дима поклялся: пациентка обязательно продолжит реабилитацию в домашних условиях. Будет пить все положенные таблетки, посещать поликлинику, ездить на процедуры очистки крови – плазмаферез. Митрофанова была совсем слабенькой. Два шага гордо сделала сама, а потом изо всех сил вцепилась в его руку. Когда вышли в больничный парк (всего-то метров двести пропилили), совсем побледнела, запыхалась. Полуянов усадил ее на скамейку. Вспомнил: – Я здесь пытался сигарету стрельнуть. Надя слабо улыбнулась: – Дали? – Нет. – Молодцы. – Я потом в ларьке пачку купил. Ждал: Надюшка (как всегда, когда речь заходит о вредных привычках) сейчас взорвется. Но она лишь плечами пожала: – Дурак. И больше никаких комментариев. Совсем, бедняга, ослабла. Полуянов обнял подругу, чмокнул в нос: – Надюха! Ну что ты квасишься? Подумаешь, плохо чувствуешь себя! Не инвалид ведь, не навсегда. Сейчас отвезу тебя на природу, к цветочкам – сразу на поправку пойдешь! – Да я что, из-за болезни, что ли? – сердито взглянула она. – Мне из-за другого плохо. – Из-за чего?! – Анжелу жалко. – Ты шутишь? – Дима, какие шутки?! Если человек из-за меня в тюрьму пойдет?! – Нашла кого пожалеть! – возмутился Полуянов. – Ты ведь чуть не умерла из-за нее! Она хладнокровно, по полочкам, твою смерть планировала! Люсю, ни в чем не повинную, убила. Ее парня подставила. Бедный подросток признание подписал. Готовился на зону идти, лет на десять! Митрофанова взглянула виновато: – Да все понимаю я, Дим. Но… Анжелику тоже понимаю. Она в своем праве была. – Вправе тебя убить?! – Ну, обидно человеку стало. Это ведь она – не я! – настоящая дочка. Папа ее всегда содержал по-королевски. В конце девяностых в Америку отправил – ты подумай только! Квартиру на нее давно переписал. И дом должен был ей достаться. А тут я встряла. Зачем только она все это затеяла? Просто бы попросить могла! Я бы… я бы ей дачу сама отдала. Честное слово. «Это уж фигушки», – подумал Дима. Но промолчал. Прижал к себе Надю еще крепче. Та горестно вздохнула: – Вообще не надо было появляться в Васильково! Жили себе люди. Спокойно. Мирно. А я появилась – всем удружила. Всем жизнь поломала. – Так за дело ведь поломала! Лана – та детей, подростков травила. Знаешь, сколько их от спайсов умирают, с ума сходят? – парировал Дима. – А твоя сестрица еще и вывернуться может. Она девушка состоятельная. Возьмет хорошего адвоката. Запросто отделается десяткой на общем режиме. Или вообще аффект докажут. Тогда два года – и на свободу с чистой совестью. – А Вася этот бедный? – А что Вася? Вася гуляет. Они с Маргаритой уехали. Строят новую жизнь. Не знаю, правда, как – без документов, без денег. Но я их сдавать не буду. Обещал. И слово сдержу. Пусть дальше прячутся. – А Васин отец? Каково ему?! – Ох, Надя, ну перестань ты! Он взрослый, разумный человек. Его-то кто заставлял в эту историю ввязываться? Но она все равно продолжала всхлипывать. Дима гадал, что делать. Он еще со школы впадал в ступор, когда надо было утешать плачущих девчонок. Наконец, шепнул Митрофановой в ухо: – А ты, между прочим, в сто раз красивее, чем твоя сестра! Задумывал комплимент – но Митрофанова разревелась еще пуще: – Еще и вре-ошь мне! И тогда Полуянов задумчиво произнес: – Слушай, а давай – раз ты на больничном… И у меня тоже сотрясение, имею право на законный отдых… Давай время с толком используем? – Это как? – Ну, в ЗАГС сходим. Заявление наконец подадим. – С ума сошел? – она взглянула дико. – Сошел, – он смущенно заморгал. – Мне, представляешь, видение было. Тогда, в лесу. Когда мне Маргарита врезала. Тебя видел. Строгую такую. Стояла у моего гроба и очень на меня злилась. За то, что так и не стала законной вдовой. |