Онлайн книга «Грешная и желанная»
|
Тут она снова опустила голову и плечи, руки на мгновение исчезли – она рылась в чем-то, чего он не видел. Вытащила небольшой мешочек, пристроила его на балконном ограждении. А затем вынула из мешочка обрывок… Какого дьявола?.. Не может быть. Но это именно оно. Папиросная бумага. Йен наблюдал, зачарованно, в некотором замешательстве, как она ловко провела по бумаге языком. Затем разгладила на перилах, насыпала на узкую полоску табак. И к его огромному изумлению, скрутила папироску так же искусно, как любой солдат. Поднесла к носу, закрыла глаза. Плечи ее приподнялись и опустились, когда она сделала глубокий вдох… Святая Матерь… Йен вздрогнул, услышав, как кто-то постучался в его дверь. Выругавшись себе под нос, вынырнул из-за шторы. Рывком распахнув дверь, увидел за ней лакея. Тот держал в руках поднос с бренди (точно, он же звонил!) и сложенным листом бумаги. – Письмо для вас, мистер Эверси. Йен развернул его с такой скоростью, что едва не порезал бумагой пальцы. – «Вероятнее всего, на время пребывания в Суссексе я сниму комнаты в “Свинье и свистке”», – прочитал он вслух. Подписано – ЛК. Кто, черт побери?.. Леди Карстерс. Он почти забыл про леди Карстерс. Красавица. Брюнетка. С необычными вкусами. – Дабольшоеспасибопока. Он захлопнул дверь прямо перед носом растерявшегося лакея и, держа в руке записку, метнулся к окну и выглянул наружу. Наверняка ему это приснилось. Но она исчезла, и только ветер сдувал с перил последние крошки табака. Совершенно бесполезно. Вскоре после полуночи Тэнзи, глубоко вздохнув, отбросила одеяло, выбралась из кровати и всунула ноги в домашние туфли. Затем опустилась на колени, порылась в одном из своих сундуков и вытащила парочку раскрашенных оловянных солдатиков, принадлежавших когда-то ее брату. Она подержала их на ладони и улыбнулась. Как бы Тэнзи ни лелеяла воспоминания о том, как играла с братом в солдатиков, все же она не сомневалась, что ему бы больше понравилось, если бы кто-то ими пользовался, а не держал целую вечность в качестве сувениров. Еще и подразнил бы ее за сентиментальность. Держа солдатиков в руке, она схватила свечу и направилась по темным коридорам в кухню. Пора, если это вообще возможно, получить кое-какие ответы, иначе она больше никогда не сможет уснуть. Миссис де Витт сидела за столом, нацепив очки, и листала какую-то тетрадку, кажется, со счетами, бормоча себе под нос: – …говядина на четверг… Она подняла глаза, выдвинула на середину стола блюдо с лепешками, как будто ждала появления Тэнзи, встала и поставила на плиту чайник. Тэнзи села. – Вы проверяете счета? – Да. Чтобы уложиться в бюджет, нужно уметь тонко балансировать, хотя он и достаточно щедрый. А что это у вас такое, мисс Дэнфорт? – Я подумала, Джорди они понравятся. Это моего брата. Она подвинула солдатиков ближе к миссис де Витт. Та от удивления широко распахнула глаза, а затем тепло улыбнулась. – Да, у мальчишки должны быть игрушки. У вас сердце ангела, мисс Дэнфорт, раз думаете об обыкновенном мальчишке-слуге. Тэнзи царственно отмахнулась от комплимента, но все равно покраснела от удовольствия. – Я занималась счетами после того, как мои родители скончались. – Правда? – Миссис де Витт подняла взгляд. На ее лице отразилось сочувствие. – И поняла, что мне это нравится. – Немного похоже на головоломку, правда? Решить, что тебе необходимо купить, сколько на это нужно денег и все такое. – О да. – Тэнзи пришлось уволить нескольких слуг и решить, кто останется. Она вела один трудный разговор за другим и ожидала, что все это будет для нее чересчур, но оказалось, что это своего рода передышка. Спокойные минуты в кухне, обсуждение ежедневных расходов по дому с несколькими слугами стали для нее почти необходимыми, она находила утешение в их обществе. – Как у вас идут дела, мисс Дэнфорт? – Все тут просто чудесные. – Она произнесла это так же церемонно, как если бы говорила «Аминь». Именно это от нее и хотели услышать, Тэнзи знала точно. Миссис де Витт просияла. Тэнзи откусила от лепешки. – Просто рай на тарелке, миссис де Витт! Я могла бы их есть каждый день всю свою жизнь. – Спасибо, моя дорогая. Вы знаете, как согреть сердце и душу. Ну что, нравится вам жить в этой семье? – О да. Они все просто очаровательные. Но их так много, я все еще не могу запомнить все имена. Минуточку… Колин женат на Мэделайн, так? Прелестной темноволосой женщине? – Правильно, и она такая милая, такая умная, добрая и спокойная. – А Маркус женат на Луизе? Она такая хорошенькая, правда? – Ой да, верно! И нигде на этой земле не найдется двух других людей, так подходящих друг другу! – Женевьева замужем за герцогом… Миссис де Витт счастливо вздохнула. – Это такая история любви, и до чего он знатный мужчина. – И еще есть Йен и… Взгляд миссис де Витт уплыл в сторону. – Ой, вы только взгляните на время! Нам с вами давно пора в кровать! Она встала и засуетилась, бесцельно передвигая кастрюли и прочую утварь. – И еще есть Йен и… – упрямо повторила Тэнзи. Миссис де Витт замерла, прекратив суетиться. Затем тяжело вздохнула и медленно повернулась, сдаваясь. – Слушайте, дитя, я должна вам это сказать: не надо, чтобы он вскружил вам голову. – Ха! – неубедительно засмеялась Тэнзи. – Ха-ха! Я вас умоляю! Моя голова в полном порядке, спасибо большое. Мне просто любопытно. Наступила долгая пауза. Кухарка проницательно смотрела на нее, но Тэнзи излучала только доброжелательную невинность. Она довела этот взгляд до совершенства еще в раннем детстве. – Ой, Господи, пожалей его, – вздохнула наконец кухарка. – Этот мальчик – ходячая неприятность. Сердце Тэнзи замерло. Пожалуй, это будет прекрасно. Или ужасно. – Он не мальчик, – задумчиво произнесла она прежде, чем успела прикусить язык. Миссис де Витт остро взглянула на нее. – Верно. Он мужчина, и он побывал на войне и вернулся, побывал в Лондоне и вернулся, а мужчины обтесывают то, что они находят в таких местах, так? К добру или к худу. Уж я такого навидалась. Стоит только взглянуть на паренька, и… да, даже мое старое сердце переворачивается, когда он улыбается, и это чистая правда. И так он добивается всего, чего хочет. Сердце-то у него хорошее, но очень уж неугомонное, и если женщина возлагает на него свои надежды, она напрашивается на большое горе, или меня зовут не Маргарет де Витт. |