
Онлайн книга «Золотые цикады сбрасывают кожу»
Абрикосов достал коробку, чиркнул, и пламя осветило лестницу, ведущую вниз в темноту. – Давай руку. Или нет, идите за мной. – Юрий зажег новую спичку и первым храбро устремился по ступенькам, усыпанным огромными кленовыми листьями. Альдона молча двинулась следом. Лестница кончилась, радушный хозяин зажег очередную спичку. Девушка увидела перед собой железную дверь. Огонек замигал и погас. В темноте раздалось металлическое позвякивание ключа, открывающего замок. Абрикосов опять чиркнул спичкой, широко распахнул дверь: – Прошу. Альдона обратила внимание, как совершенно бесшумно открылась массивная дверь, и сделала несколько неуверенных шагов, шурша листвой. – Здесь осторожнее. Это надо переступить, – раздался голос Юрия, и снова вспыхнула спичка. Девушка увидела справа и слева от себя на уровне глаз черные деревянные лавы-ряды. Она протянула руку, и пальцы ощутили гладкую полированную поверхность. – Это надо переступить, – повторил проводник и, держа спичку в правой руке, подал левую Альдоне. Прямо в проходе, возвышаясь над полом сантиметров на пятнадцать, чернел прямоугольный помост 3×4 метра, а на нем в беспорядке лежали: пишущая машинка, блюдце, колода порнографических карт, стакан, тарелки и еще какие-то вещи. Снова воцарилась темнота, но Альдона, опираясь на руку Юрия, без труда перешагнула через реквизит. – Вот мы и на месте, – облегченно вздохнул Абрикосов, усадив зрителя на первый ряд. Он чувствовал тревогу девушки, доверившейся незнакомцу, и потому старался вести себя как можно более деликатно. Именно эта деликатность и пугала Альдону. – Курить здесь можно? – нервно поинтересовалась «Домино». – Конечно, – Юрий протянул сигареты. – Сейчас придут артисты и начнем. – А сколько их? Темнота не позволяла видеть лица, но голос девушки выдавал крайнюю степень волнения. – Двое, – подчеркнуто сухо отозвался Абрикосов, досадуя, что сам начинает заражаться беспокойством гостьи. На миг спичка выхватила бледное лицо Альдоны, и тут вспыхнул яркий свет. От неожиданности оба вздрогнули и стали нервно смеяться. – Наконец-то, – непроизвольно вырвалось у Юрия. Теперь, когда стало светло, Альдона смогла по-настоящему рассмотреть оформление: желтые, золотистые, медные, цвета каштана, огромные и поменьше листья устилали площадку. Искусственные, догадалась девушка. Стены театрика черного, с почти неуловимым оттенком зеленого цвета. Осветительная аппаратура и небольшое плексигласовое сооружение, напоминающее фрагмент скамейки, вот и все оформление. – Пульт осветителей за стеной, сейчас там, кто-то из актеров, – объяснил Альдоне причину появления света Абрикосов. – Добрый вечер, – в дверях появился Нугман. Уже без куртки, в свитере грубой вязки с холщовой сумкой через плечо. Неторопливо прошел к скамейке, стоявшей посередине площадки, сел. – Знакомьтесь, Альдона. Молодой человек является обладателем благозвучного имени – Нугман. Кроме прочих достоинств, молодой человек – исполнитель роли американского парня по имени Джерри. Актер широко улыбнулся и, подойдя к девушке, поцеловал ей руку. – Очень приятно, Нугман. – Альдона, – щеки девушки изменили цвет, и до Абрикосова вдруг дошел смысл выражения «морковка». Если еще собрать волосы в пучок, точь-в-точь морковка. Неожиданно для себя, Юрий, зачем-то произнес: – Девушка из Прибалтики. На лестнице раздались звуки шагов бегущего человека, и в дверях возникла фигура плотного коренастого мужчины в светло зеленом плаще, велюровой шляпе и очках. – Дайте отдышаться. – Альдона, это – Илья, замечательный актер, – представил Юрий вошедшего. – Альдона, гостья из Прибалтики, – Нугман пародировал Абрикосова. – Очень приятно, – отозвался Илья, слегка поклонившись. – Кофе? – Юрий хотел, чтобы единственный зритель чувствовал себя комфортно. – С удовольствием. – Ей начинало нравиться свалившееся на голову приключение. Абрикосов вышел из зала, открыл дверь осветительской, набрал из крана воды в стакан-кипятильник, воткнул штепсель в розетку и, вернувшись в зал, поставил перед Альдоной пепельницу. Девушка поблагодарила, стряхнула пепел на чистую полированную поверхность. – Кофе вот-вот будет готов, не скучайте. – Все в порядке, – заверила девушка. Абрикосов услышал, как булькает вода, и вышел из зала. В осветительской Юрий засыпал растворимый кофе в чашки, залил кипятком. Подошел к окошку в стене, через которое инженер по свету следит за ходом спектакля. В зале стояла напряженная тишина. Илья уселся на скамью, раскрыл книгу, а Нугман расхаживал рядом. Юрий взял чашки и внес в зал. Одну поставил перед Альдоной. – Спасибо. Потом сам глотнул кофе, раскурил потухшую сигарету, прошелся по площадке, выключил «пистолеты», освещавшие зрительские места. Актеры молча сидели на ярко освещенной скамейке, а Юрий взобрался на самый верхний, последний ряд. В своем плаще на фоне черной стены он стал практически не виден. Нугман отошел в глубину площадки, с минуту постоял, повернулся и побрел по шуршащей листве. Спектакль начался. Монолог Джерри о собаке решал – быть или не быть успеху. Обычно, когда дело доходило до этого момента, Юрий начинал волноваться, но сегодня после первых же фраз Нугмана понял – случилось. Уже каким-то чужим, посторонним взглядом Абрикосов отметил, как стало мертвенно-бледным лицо Ильи, когда Нугман произнес: – История о Джерри и собаке. И тревога Юрия сменилась печальным блаженством, которое Абрикосов испытывал каждый раз, прощаясь со спектаклем. Ведь в тот миг, когда спектакль приходит к кому-то: зрителю, актерам – в это же самое мгновение он и уходит от кого-то. И только один человек на свете знает, от кого уходит живое существо под названием «спектакль». Знает, так как сам его создал. Юрий глядел на взволнованное лицо Нугмана, объяснявшего что-то Илье, и понимал что все кончено. Юрий прикрыл глаза. Чтобы знать, как идет спектакль, необязательно видеть актеров. Достаточно слышать тон роли… Абрикосов открыл глаза, в наступившей тишине слышались с трудом сдерживаемые всхлипывания. Плакала Альдона. Юрий не мог видеть лица, но вздрагивавшие плечи девушки говорили лучше всяких слов. |