Книга Золотые цикады сбрасывают кожу, страница 39 – Анатолий Стрикунов

– Извини, Витя, но я пойду к гостям. Через час Дядя Толя уезжает.

– Какие могут быть извинения! – вскинул обе руки гость.

Может, чего-нибудь тебе дать? Журнал, может, какой? Автомобиль, порно? Ты скажи, не стесняйся.

– Не-не-не. Дай мне лучше автомат пособирать! Я сразу НВП, школу вспоминаю, – Виктор заулыбался и прикурил от газовой конфорки, не обратив внимания на предложенную хозяином французскую зажигалку.

– Блин, пацан пацаном. Ни хрена не понимает, какое время пришло. Ты бы лучше на компьютере поиграл – все польза.

– А ну его на… – выругался Виктор, выпуская облако дыма из ноздрей.

– Ладно. Только встань, – Андрон приподнял сиденье небольшого, обитого кожей диванчика. – Доставай.

Крамнов, заходя к Тимофею, всегда просил дать собрать и разобрать автомат. Ностальгия по юности что ли?

Виктор вытащил автомат и снова уселся, погладил ложе, передернул затвор.

– Осторожно только! – предупредил Андрон.

– Не беспокойся, все будет, как учили, – заверил гость, накалывая на вилку кусок колбасы. – Ты смотри, аппетит проснулся?! – с удивлением сообщил он хозяину.

– Ну ладно. Ты тут кушай, пей, а я пошел. Приятного аппетита, – Андрон хлопнул подельника по плечу.

– Спасибо.

И опять что-то насторожило Тимофея, какая-то сила, исходившая из пьяненького подельника. Но голова была занята Дядей Толей, хотелось побыстрей посадить в поезд гнилого дебила, чтобы окончательно не отъехала крыша. Урод моральный. Переболев на зоне энцефалитом, тогда еще двадцатилетний здоровяк Толик, счастливо исцелился. Но обзавелся амнезией. В частности, из понятийного аппарата пациента исчезли моральные категории.

Вот уже вторые сутки Дядя Толя голивудился сначала в сауне спорткомплекса с молоденькими проститутками, а теперь в квартире Андрона. Все бы ничего, но Тимофей был вынужден пить с ним и, что еще хуже, философствовать, вести идиотские разговоры на актуальные для кривоногого Дяди Толи темы.

Например, вчера, после выдвинутого Тимофеем тезиса о сходстве офицеров в чине майора и выше с гамадрилами, что свидетельствовало в пользу эволюционной теории Дарвина, кривоногий Дядя Толя озвучил иную парадигму. Ударившись в лагерные воспоминания, гость привел факты, отвергающие дарвиновскую теорию. И Тимофей вдруг уверовал – человечество произошло от котов…

Преодолевая брезгливое отвращение к ненавистному гостю, Тимофей набрал воздуха и решительно шагнул в зал. Увидев Андрона Дядя Толя перестал вопить, опрокинул содержимое рюмки в рот и распахнул полы белого махрового халата, заляпанного апельсиновым соком и соусом:

– Что, Андрон, искупнемся, или как?

Этот вопрос означал, что через несколько минут моральный урод потребует срочно вызвать Жанну.

«Не перевелись еще богатыри на Руси» – синела надпись, протянувшаяся через всю грудь невообразимо худого тельца гостя.

Андрон уже видел этот рекламный слоган, и он не отвлек Тимофея от вчерашних тезисов урода.

Доселе стройная теория происхождения хомосапиенс – рухнула. После распада СССР это было второе по величине событие, поколебавшее мировоззрение Тимофея Андронова. Потому что логическим продолжением философских постулатов Дяди Толи могло быть лишь царство безумия и хаоса. Мрачным взором следил Андрон за тем, как Дядя Толя руками разорвал индюшку и вцепился зубами в нежное мясо птицы.

Так же мрачно наблюдал Тимофей вчера за тремя головами, видневшимися над голубой поверхностью воды бассейна спорткомплекса. Две светлые головки молоденьких проституток безмолвно плавали в отдалении, а третья, обритая наголо, Дяди Толи, выкрикивала что-то нечленораздельное, довольно гоготала. Иногда она надолго исчезала под водой, и Андрон начинал молиться: «Боже, сделай так, чтобы он не вынырнул. Или нырнул три раза, а вынырнул только два». Но бритая голова выныривала, и мерзкое гоготанье возобновлялось.

Оставшись один, Виктор не спеша дожевал колбасу, наколол на вилку лимон.

Из зала донеслись возбужденные голоса, и громыхнул аккорд Высоцкого – Андрон все-таки не меняется. Хотя, как сказать.

Сначала песня звучала очень громко, потом музыка стала немного тише.

Эта песня нравилась Виктору.

Крамнов налил себе еще полный бокал и залпом выпил. Выпил как воду, не ощутив вкуса коньяка.

– Пора.

Он стал стрелять прямо с порога, еще не войдя в зал. Странно, но продолжая давить на спусковой крючок автомата, Виктор не думал об этих, напоминавших ярко-раскрашенные игрушки, людях: вскакивавших, кривлявшихся, взмахивающих руками и падавших на пол.

Крамнов с удивлением думал, какое злобное существо бьется в его руках, с какой ненавистью оно исторгает из себя огненные сгустки смерти, и еще в этот миг он почувствовал, как стал единым целым с этим существом.

Когда с людьми было кончено, Виктор укрылся за дверным косяком и расстрелял видик, компьютер, полку с сервизами, бар, перешел в другую комнату и снова ощутил пульсирующую в руках смерть.

Наконец автомат смолк. Виктор постоял, прислушиваясь к журчанью вина, стекавшего тоненькими ручейками со столика, где не осталось ни одной живой бутылки и вышел в коридор.

Проходя мимо дверей смежной комнаты, Крамнов ошеломленно замер: очкарик, как заведенный повторял:

– Алечка, я верну тебе диван! Умоляю, приезжай!

– Может, я не убивал? – обратился непонятно к кому Виктор и даже на всякий случай нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало. Повесил автомат на плечо и, одев сверху пальто, укутал шею шарфом.

Очки, шляпа. Ага, пакет с яблоками. Бутылка с коньяком приятно оттягивала карман, вселяя надежду на романтичный вечер.

Несколько мгновений постоял в прихожей, еще раз зашел на кухню, взял со стола бутылку и помянул Андрона.

Освободившуюся стеклотару аккуратно опустил в карман, туда же последовали бокал и вилка.

– Отличное, все-таки, у меня пальто, вон сколько всего влазит!

Собрался уходить, но опять вернулся – забрал со стола полпалки копченой колбасы.

В прихожей Виктор снял с вешалки чей-то кремовый шарфик и, намотав на руку, открыл английский замок.

Уже в подъезде, перед тем, как захлопнулась дверь, до его слуха донеслось:

– Аля, золотая, умоляю! На коленях!

Виктор неторопливо спускался по лестнице, на ходу сматывая шарфик с правой руки. Смотал и уложил в карман.

В автобусе Крамнов пробил талон и сел, наклонившись вперед, чувствуя, как дуло автомата съехало вниз. Виктор был доволен: Оксаны, жены Тимофея, дома не оказалось.