Онлайн книга «Между Севером и Югом»
|
— Мне все равно, как ее зовут! А если бы я сегодня осталась ночевать в гостинице при посольстве? — Тогда бы я спала с вашим женихом в его постели! — нимало не смущаясь, ответила Кэтлин. — Вот нахалка! — разъярилась Долорес. — Сама такая! — Ну, хватит, хватит, — растерянно забормотал Джордж. — Прекратите ссориться. — А чего она первая начинает, — надула губы Кэтлин, мгновенно становясь похожей на обиженного ребенка, что, впрочем, только прибавило ей прелести. Долорес смерила девушку презрительным взглядом и удалилась в спальню, громко хлопнув дверью. Джордж показал Кэтлин комнату для гостей. — Если хочешь, можешь принять душ, — сказал он, остановившись на пороге. — Полотенце и пижама в шкафу. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — ответила девушка, демонстративно зевая и прикрывая рот ладонью. — Ну, я пошел? — Спасибо за заботу! — Тут Кэтлин не удержалась и, озорно сверкнув глазами, с притворной печалью вздохнула. — А все-таки жаль, что твоя невеста не осталась ночевать в посольстве!.. Кстати, из какой она страны? — Из Аргентины. — А с Марадоной знакома? Боже, какой еще она еще, в сущности, ребенок! — подумал Джордж и, покачав головой, молча вышел из комнаты. Затем на цыпочках прокрался к входной двери и запер ее на замок, ключ от которого положил в карман. Вот теперь Кэтлин точно не удерет! Когда он появился в спальне, Долорес уже лежала в постели и делала вид, что спит. Раздевшись в полной темноте, Джордж осторожно приблизился и лег рядом с ней. Несколько мгновений он прислушивался к ее ровному дыханию. Не открывая глаз, Долорес повернулась к нему, и ее рука медленно скользнула по его груди и животу. — Что ты делаешь? — прошептал Джордж, мгновенно возбуждаясь от ее умелых прикосновений. — А ты разве не хочешь? — Но Кэтлин же может услышать! — И что с того? Мы у себя в спальне и вольны поступать так, как нам хочется. Тут Долорес прижалась к нему плотнее, и у Джорджа мгновенно пропала охота ей возражать. Всего несколько движений — и он почувствовал, как она напряглась, словно бы начав прислушиваться к собственным ощущениям. Прошло еще совсем немного времени — и вот уже она испустила сдавленный, так хорошо ему знакомый полувздох-полустон, являющийся прелюдий к более бурному проявлению страсти. Сходя с ума от лихорадочного возбуждения и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не испортить все банальной торопливостью, Джордж осторожно развернул Долорес к себе — при этом ее глаза по-прежнему были закрыты — и жадно поцеловал в губы. Через мгновение Долорес выскользнула из-под него и оказалась сверху. Еще мгновение — и она громко застонала, приподнимаясь и опускаясь так, что ее длинные волосы волнами заструились по гибкой спине. Джордж изнемогал от блаженства, уже нимало не думая о том, что их можно услышать в соседней комнате… Когда все закончилось и Долорес наконец-то отстранилась от него, он закрыл глаза и погрузился в сладкую дрему. — Пойду в ванную, — нежно прошептала она ему на ухо, но у приятно утомленного любовными утехами Джорджа не осталось сил не только на то, чтобы ответить, но даже кивнуть. Однако блаженствовал он недолго. За стеной послышался шум воды, а затем какой-то грохот и яростное женское шипение, которое сменил негромкий вскрик, звонкий звук пощечины и быстрые шаги. Джордж с огромной неохотой вернулся к реальной действительности и уже собрался пойти посмотреть, что случилось, когда в спальню влетела разъяренная Долорес. — В чем дело? — недовольно спросил он, приподнимаясь на кровати. — В том, — раздраженно бросила она, скользнув под одеяло, — что эта маленькая нахалка разгуливала по квартире чуть ли не в чем мать родила, а когда я сделала ей замечание, заявила, что знает, чем мы там занимаемся, и предложила составить нам компанию. Джордж невольно усмехнулся. И Долорес, заметив это, рассвирепела еще больше. — Что, может, тебя такая перспектива тоже устраивает? Тогда сходи, пригласи ее! Ох уж этот мне взрывной латиноамериканский темперамент! — вздохнул Джордж и примирительно произнес: — С первого взгляда ясно, что девочка самоутверждается, как и все подростки в ее возрасте. Ей страшно хочется выглядеть взрослой, но средства для этого она выбирает крайне неподходящие. Я рад, что нашел ее прежде, чем с ней случилось что-то плохое, и привел к себе… Договорить он не успел, потому что из прихожей послышались подозрительные звуки. Кто-то явно возился с дверным замком, пытаясь его открыть. О черт, удастся мне сегодня поспать или нет! — подумал Джордж. Нехотя поднявшись и накинув халат, он поплелся в коридор. Кэтлин, уже полностью одетая, встретила его гневным требованием: — Открой дверь! — Куда это ты собралась? — зевая и прикрывая рот рукой, вяло поинтересовался Джордж. — Куда угодно, только бы не оставаться здесь! Зачем ты меня только привел к себе? — Но это же была твоя идея, детка. Так что успокойся и ложись спать. Сейчас уже второй час ночи… — Все равно выпусти меня! — В ее голосе вибрировало такое напряжение, что Джордж поневоле стал раздражаться. — И не надейся! — решительно заявил он. — А если не угомонишься, прикую наручниками к батарее! — Мерзавец! Как же я тебя ненавижу! — Это твои проблемы, — бросил Джордж, и тут произошло нечто неожиданное. Девушка низко опустила голову, отвернулась к стене и заплакала. — Отпусти меня, ну, пожалуйста, — сквозь слезы жалобно повторила Кэтлин. Приблизившись, Джордж взялся рукой за мокрый от слез подбородок и осторожно повернул ее лицом к себе. — Что с тобой, малышка? Кэтлин всхлипнула и дернула головой, стыдливо пряча глаза. — Ничего, — пробормотала она, — просто все любят друг друга, счастливы, женятся, а мне вечно не везет… Или попадаются какие-то пьяные уроды, или грубые копы… И никто меня не любит, никому я не нужна… Столь искреннее отчаяние невозможно было подделать. И Джордж в приступе необъяснимой, почти отцовской нежности привлек ее к себе, обнял за плечи и стал осторожно баюкать. — Ну что ты, детка, как же можно тебя не любить? Ты такая чудная и милая, что способна составить счастье любого мужчины… — Правда? — Разумеется, правда. Не плачь, все у тебя будет хорошо. Я стану твоим другом и буду о тебе заботиться. Ну, успокойся и пойдем спать. Он поцеловал ее в висок, заслужив самую высокую награду — преданный, робкий и нежный взгляд. |